Венец безбрачия

— Вряд ли. Это ограничение очень легко обойти, особенно с его силами, — отмахнулся Менгерель. — Он мог создать какую‑нибудь болезнь, поражающую только демонов и дающую стопроцентный летальный исход. Или организовать катаклизм. В общем, вариантов масса, было бы желание. История с Авиэль получилась… дурацкая. Он сам защитил её от любых магических изменений; настолько качественно, что сам же не смог ничего исправить, но при этом к счастью не сделал её бессмертной. Приказать убить бог тоже не может, но может намекнуть и подтолкнуть нужное существо к нужной мысли. Авиэль убил я. И Эльтора, её отца, — тоже, но уже значительно позже, когда Аэрьи с Ноотэль… примирились. В высших сферах разводы не предусмотрены.

— Кхм. Хреново выглядит этот ваш верховный бог с такой биографией, — растерянно кашлянула я. — И эльфийка его тоже не лучше.

— Он вправе распоряжаться нашими жизнями так, как ему угодно, — невозмутимо парировал демон, а я благоразумно не стала развивать эту тему, решив молчать и слушать дальше. Я в общих чертах уже догадывалась, к чему могло привести подобное начало, но стоило выслушать подробности из первых уст. — Последнее событие случилось как раз чуть больше тысячи лет назад, и поскольку Светозарную больше ничто не держало в этом мире, она ушла вместе с Аэрьи куда‑то за его пределы. И у меня есть подозрение, что они не вернутся даже в том случае, если этот мир встанет на край гибели. Но проверять по понятным причинам не тянет.

— А остальных Указующих тоже убивал ты? — осторожно уточнила я.

— Нет, кода сама Авиэль была мертва, Творец сумел внести нужные ограничения. Не волнуйся, я правда знаю, как их обойти, — успокоил меня он.

— Ну, будем считать, я тебе верю. Ладно, не о том речь. Я думала, вся эта катавасия связана с переделом сфер влияния, но раз тут такой мощный личный мотив, попробую угадать; за бедолагу Эльтора кто‑то решил отомстить?

— Именно, — усмехнулся он. — Видора — праматерь икшей и повсеместно считается богиней любви. Видишь ли, богов значительно меньше, чем демонов, и, несмотря на многообразие видов, государств и языков у смертных единый пантеон, просто каждый больше почитает своего собственного покровителя, чем прочих. И каждый вид отражает основную суть своего божества. Икши… очень плодовиты и любвеобильны.

— То есть, вот эта Видора и пытается мстить за Эльтора? Она сама была в него влюблена? А почему так поздно и таким заковыристым способом?

— Тебе знакома фраза "худшее проклятье — это в точности сбывшаяся мечта?"

— В общем, да. "Бойтесь своих желаний: они имеют свойство осуществляться". А причём здесь это?

— Аэрьи создал Видору для меня, — усмехнулся демон. Улыбка вышла… очень нехорошая, злая. — Он вообще относился ко мне с особенной симпатией, и таким образом решил отблагодарить — выполнить желание. Только когда это желание обрело плоть и кровь, стало очевидно, что некоторым мечтам лучше не видеть света. Ну, или, по крайней мере, их надо точнее формулировать. Разумеется, винить кого‑то, кроме себя самого, глупо. Это я сейчас понимаю, в чём был не прав и что сделал неверно, а тогда… В общем, Видора возненавидела меня почти сразу, а заодно со мной — и Аэрьи. За дело. Но не до такой степени, чтобы немедленно начинать мстить. А потом я убил Эльтора, которого она любила.

— М — да, какие шекспировские страсти… А почему функции киллера выполнял именно ты? Ты как‑то не тянешь на идейного потрошителя. Во всяком случае, отдельные индивиды подходят на эту роль значительно лучше, и это я ещё мало кого знаю!

— Следствие особого доверия Аэрьи, — нервно усмехнулся он. — А ещё против меня не помогает никакая защита, если только жертва способна меня услышать.

— То есть, убивать словом — это всё‑таки личный талант? Как необнаружимость поисковыми заклинаниями?

— Вроде того, — медленно кивнул он. — Это… Иймар.

— Ваш язык? Сартанар говорил, что он нереально волшебный. Но я не подозревала, что настолько.

— Да. Язык. И арам. Моё личное имя, — так же медленно, с расстановкой проговорил он.

— И поэтому именно у тебя речь на родном языке работает так эффективно? — озадаченно хмыкнула я. — Погоди, но как же ты тогда разговаривал? До того, как появились другие языки. Или у тебя работает только команда "умри"?

— Я не разговаривал, — он пожал плечами.

— Так, ладно, вернёмся к нашим баранам, — я затрясла головой, не желая сейчас углубляться ещё и в эту тему. — Видора жаждет вашей с Аэрьи крови, и её даже можно понять. А причём тут я, и чего она ждала столько времени?

— Она не ждала. Сначала выясняла личность убийцы, потом искала пути, — поморщился он. — Один раз у неё даже почти получилось, но я лишился только глаз. Мне вообще феноменально везёт по части живучести, — мрачно хмыкнул он.

— Но почему нельзя было, скажем, точно так же заколдовать меня, только чтобы я не Санса, а тебя убила? — нахмурилась я.

— Увы, убить меня можно только лично, — опять усмехнулся демон. — Меня не замечают не только поисковые заклинания.

— Вот он, закон всемирного равновесия в действии.

— Что ты имеешь в виду?