Венец безбрачия

Демон при наличии мощного стимула в виде иссякающих чар со своим творчеством справился гораздо быстрее и расслабленно откинулся на спинку дивана, перевернув планшет. Наверное, чтобы я не подглядывала.

— Что я могу сказать? — хихикнула я через несколько минут, когда настала пора предъявлять результаты. Изображённый демоном "волк" обладал треугольной мордой, треугольными ушами, треугольными лапами и прямоугольным туловищем, и с равным успехом мог изображать собачку, кошечку, крокодила и лошадку. — Мастера кубизма нервно курят в коридоре! Первый раз вижу кого‑то, рисующего хоть немного хуже меня.

— Я же говорил, — усмехнулся он.

— Не дуйся, — я поощрительно чмокнула мужчину в щёку. — Моё творчество не лучше. И настолько прямые прямые у меня никогда не получаются, а у тебя как по линейке.

— А оживить? — требовательно напомнила Славка.

— Что, даже таких мутантов можно? — подивилась я.

— Они же не оживают в полном смысле этого слова, — пожал плечами Гер, проводя ладонью над листом. И действительно, оба кривых уродца ожили и зашевелились, причём весьма энергично и гораздо более ловко, чем могли бы по законам физики. — Тут работает не только магия, но и память. Я знаю, что это — волк, и я знаю, как волк двигается, а магия делает всё остальное, ориентируясь на моё восприятие.

— М — да, мультипликаторы бы душу продали за такую прелесть, — хмыкнула я в ответ.

При слове "мультик" Славка встрепенулась и потребовала срочно реализовать идею. Правда, на этот раз я отбила у неё "дядю Гера", освободив его от художественной повинности, но от общего участия он и сам почему‑то не стремился отлынивать. С интересом наблюдал за нами, оживлял героев и периодически давал советы. Кажется, в конце концов процесс его всерьёз заинтересовал.

Впрочем, не удивительно. Даже если кто‑то здесь рисовал подобные живые картинки с сюжетами, вряд ли Гер был в курсе подробностей и наблюдал результат.

Не очень‑то весело, наверное, быть существом, у которого не было детства. Может, все демоны и боги такие, какие есть, именно поэтому? Есть в их эгоистичной жестокости что‑то искажённо — детское.

В любом случае, вечер удался, и получился он удивительно тёплым, уютным и каким‑то домашним. Очень хотелось закрыть глаза, а открыть их уже дома. И чтобы так же рядом сидел этот самый мужчина.

К счастью, Славка успешно отвлекала меня от этих грустных мыслей своей трескотнёй и фонтаном идей. Потом я уложила дочь спать, а на выходе меня перехватил Гер и уволок в свою чёрно — белую комнату. И у меня даже не возникло мысли о протестах.

Ночь получилась долгой. А демон… не знаю, что у них там с творчеством и с сотворением, а вот на фантазию он точно не жаловался. И на терпение. И на отсутствие опыта. И на здоровье. И на усталость. А ещё он явно никуда не спешил.

Пронзительная нежность сменялась обжигающей страстью, они прихотливо смешивались и заставляли меня сходить с ума от наслаждения. Сладкая пытка длилась и длилась, туманя разум, заставляя забыть все слова, кроме единственного имени и противоречивой мольбы, чаще всего обрывающейся стонами.

Казалось, реальности за пределами этой комнаты попросту не существовало, и время остановилось с первым поцелуем. Во всём мире не осталось вообще ничего, кроме бесконечно желанного мужчины рядом и его чувственных прикосновений.

Когда Гер позволил мне уснуть, за окнами светало. А проснулась я только к полудню, или даже после него, и некоторое время лежала неподвижно, пытаясь понять, кто я и на каком вообще нахожусь свете. Воспоминания ночи отзывались сладким томлением внизу живота и пробегающими по спине от особенно ярких картин мурашками, но поначалу я опасалась шевелиться, прислушиваясь к остальным ощущениям. Слабо верилось, что такой марафон может пройти для организма безболезненно. Наслаждение остаётся наслаждением, пока в крови гуляют эндорфины и прочие переносчики радости, а потом организм вдруг вспоминает, что нетренированные мышцы устают даже от приятного.

Но подробный анализ самочувствия показал неожиданный результат: чувствовала я себя весьма неплохо. Пошевелилась, потянулась, села — всё без проблем. Некоторая тяжесть в теле присутствовала, но не болезненная, а скорее лениво — расслабленная, приятная. Либо я о своём организме чего‑то не знаю, либо всё объясняется куда проще, и один добрый демон ненавязчиво меня подлечил, в процессе или в финале, не важно.

Ох, демон… Совсем — совсем демон! И ещё этот его хвост…

В памяти всплыло несколько особенно жарких сцен, и я с некоторым смущением почувствовала, что меня возбуждают даже воспоминания и даже в отсутствие их главного объекта.

Вопрос, где сейчас носит Гера, всплыл только сейчас, но я от него отмахнулась. Мало ли! Наверное, опять пропадает в своей лаборатории; артефакт‑то он ещё не восстановил, и вряд ли это такой уж быстрый процесс даже с учётом прежнего опыта.