Венец безбрачия

— Я хотел сказать тебе нечто важное… — прошептал он, наклоняясь для поцелуя. — Ты мне очень нравишься, хоть ты и не эльф… Я бы даже тебя поцеловал…

А вот это уже интересно, потому что я совсем не против такого развития событий.

— Но я не могу целовать губы, которые сегодня ели мясо, — вздохнул красавец. — Ты сама пойми… Природа против поедания животных…

— А как же хищники, которые питаются травоядными? Человек ведь хищник, если так посудить, — возразила я, глядя в красивые эльфийские глаза и вспоминая матчасть.

— Да, но мы не должны уподобляться худшим. Мы должны стремиться к лучшему… — мягко возразили мне. — Быть выше своей хищной натуры. Переступить через себя…

Я уже почти спала, а мне рассказывали о том, что мучения не утоляют голод, что если так бездумно убивать животных ради пропитания, то мир опустеет… Перед глазами был учебник истории, которую я любила в школе. На меня грустно смотрела сошедшая с дистанции безмозглая ветвь эволюции человека, которая берегла природу со страшной силой. Но природа усилий не оценила, поэтому решила, что дождется обычного Гринписа.

— Ты смотришь в глаза маленькому кролику, который еще не знает, что скоро в него вонзятся твои зубы… — бухтел на ухо эльф. — Он доверчиво заглядывает тебе в глаза, не понимая, что ты съешь его… Ты ешь животных, пытаясь доказать свое превосходство над ними. Но ты ведь тоже дитя природы…

Пусть дурное, но дитя. Я осторожно выползла из объятий и поползла в привычный уголок.

— Мы должны спасти животных, — наседал на мою психику эльф. — Всех, кого можем! Для этого нужно отказаться от мяса…

— Тебя как зовут? — поинтересовалась я, понимая, что всех китов спасти я не смогу, ибо они тяжелые. Интересно, почему амурским тиграм не подсыпали какой-нибудь стимулятор? Того и гляди, популяция бы возросла. Ну и что, что сторож в клетку будет бояться заходить, зато вид будет спасен.

— Умриэль, — ответил ушастенький гуманист. — При рождении мне дали другое имя, но сейчас меня называют именно так.

Еще через полчаса я поняла, что невольно задумываюсь над тем, насколько правильное имя подобрал добрый народ своему разборчивому в еде собрату. Мне хотелось прикрыть подушкой голову, спрятаться от этого зоофила куда подальше, но он и сам слегка подустал, повернулся и уснул, раскинув роскошные локоны по подушке и обнажая изящное заостренное ухо.

Я полежала, вспоминая мясо в холодильнике, а потом осторожно встала, понимая, что, возможно, мне теперь всю жизнь придется делать ночные набеги на холодильник, доставая из заначки мясо, колбасу и постанывая от наслаждения в процессе ее поедания. Я, разумеется, буду уверять, что ни палки в рот, ни сосиски в желудок, но это будет утром. Весь день я буду радостно крошить салатики, жевать капусту, давиться кабачковыми котлетами, рассказывая всем о том, что спасаю мир, перешагивая через свою хищную природу и довольствуясь тертой морковкой. Я буду веганом-оборотнем!

Мясо было тихонько разогрето, а я с удовольствием стала его поедать, включив на ноутбуке передачу про веганов.

— То есть так, да? — послышался обиженный и сонный голос, когда я складывала тарелку в раковину. — А ну дыхни! Ты мясо ела?

— Нет, — отрицательно покачала головой я, понимая, что не поймана — не тушка. — Я просто решила помыть посуду.

— Дыхни! — разобиженно заявил сонный Умриэль, подозрительно глядя на знакомую тарелку. — Я кому сказал!

«У многих веганов начинаются проблемы со здоровьем уже в первое полугодие после отказа от мяса… В частности, снижается либидо, начинаются расстройства пищеварительной системы и истощение. Мозговая активность тоже снижается…» — звучала заунывная констатация фактов из колонок.

— Никаких яиц! Это же будущие птички! — разглагольствовал эльф, пока я вспоминала сказку про вершки и корешки, которая станет нашей кулинарной книгой на долгие годы. — Молоко тоже нельзя! Оно предназначено для детенышей! Вдруг его не хватит детенышу и тот погибнет?

Через десять минут разобиженный Умриэль потребовал ванну, которую я ему набрала, выкупался и отправился спать, оставив меня одну на кухне. Перед моими глазами стояли часы, показывая пятый час и пятую попытку устроить личную жизнь. Чувство усталости смешивалось с равнодушием. Мне кажется, что мне уже никто не нужен. Прожить жизнь в одиночестве — не самый худший вариант. Я просто не хочу размениваться на то, что в постель попало. По щеке покатилась нервная слеза. Неснимаемый венец безбрачия пугал. Я ведь тоже хочу быть счастливой, тоже хочу дарить любовь и принимать ее. Я растерла слезу пальцами. Неужели я так много прошу у судьбы? Почему, когда раздавали любовь, прямо на мне она закончилась?

— Не плачь, красавица, при мне, — послышался знакомый голос демона с неприятной насмешкой. — Не порти настроенье мне.

— Ты что здесь делаешь? — удивилась я, быстро стирая слезы и делая вид, что вовсе не думала плакать. — Я не плачу! С чего ты взял?