Венец Безбрачия, или А можно всех посмотреть?

– Знать его номер телефона! – согласилась я, глядя на идеального мужчину, который украдкой пытался сократить дистанцию между нами. – Мы разместим объявление: «Отдам почти даром детские вещи!». Этого будет вполне достаточно, чтобы ему пришлось сменить сим-карту и вздрагивать после фразы: «А бесплатно можно?», «А сами привезете? Просто у меня дети маленькие я даже на почту не могу выйти, а у вас машина и полторы тысячи километров на ней – пара пустяков!».

– Я не про это, девочка моя, – ласково улыбнулся демон, пытаясь приблизиться, словно для поцелуя. – Есть более интересный способ мести…

Я попыталась отстраниться и запахнуть халат, в кармане которого шуршал пакетик. Откуда он там взялся, я не помню. Кажется, это было очень вкусное печенье.

– Я предлагаю, – новый куратор подарил мне незабываемую улыбку влюбленного по уши мужчины. – Я предлагаю тебе очень страшный и при этом сладкий способ мести… Но, поверь мне, он его никогда не забудет…

– Значит, нам нужен адрес, – усмехнулась я, стараясь убрать свою руку подальше от чужой руки. – Ночью мы крадемся к его двери и высыпаем содержимое пакетика, который ты заранее заготовишь…

К моему лицу тянулась рука, а взгляд пытался растворить меня в нежности.

– Держи пакетик! Твоя задача – наполнить его! – я вынула из кармана дырявый целлофан. – Будет полный – скажешь. Пойдем мстить! Мстя наша будет очень страшна! Мы еще в почтовый ящик засунем половину! Пусть знает, как бросать девушку!

Нет, я прекрасно поняла мужской маневр. Где-то витает в воздухе гениальная идея, которая частенько ударяет в головы брошенцам и брошенкам. «А почему бы и нет? Я ведь ого-го! А меня не ценили! Ну я сейчас докажу, что в отношениях я – очень востребованный специалист! Настолько востребованный, что меня прямо сейчас кто-нибудь возьмет и востребует! Иди сюда, страдалец от френдзоны! Мстить будем! Пусть ревнует!».

– Да что ж такое! – взмолился демон, глядя на меня глазами побитого щенка. – Вот объясни мне! Я стараюсь тебя поддержать, стараюсь помочь тебе… Понимаю, как тебе тяжело…

– Тяжело мне было, когда сумки из магазина тащила с десятью килограммами картошки, – я бросила взгляд на нового куратора, который смотрел так, словно в моей квартире проходит конкурс пострадавших от моего произвола мужиков, а он – претендент на первое место. – Нет, ты главное, не расстраивайся. Понимаю, это – твоя работа… Но я слишком стара для таких пометов… Извини, полетов. И сейчас мне просто хочется побыть одной. Я догадываюсь о твоей профессии, поэтому держи свой профессионализм подальше от моей догадки.

– Ты о чем? – спросили меня нежно и честно сделали вид, что впервые слышат, как его почетно записали в почтенные представители древнейшей профессии. – Знаешь, я тут слегка переусердствовал с заклятием, которое наложил на твоего … хм… жениха. Он еще немного постоит так, ты не против? … Ладно. Да, сознаюсь, я – инкуб. Но… когда на тебя не подействовали мои чары, даже укол хвостом, я понял простую истину… Ты мне очень нравишься, девочка. Настолько, что я готов сделать тебе подарок!

А на табуретку лезть не надо? А то мало ли? Я могу и стишок рассказать, причем такой, что сразу в качестве подарка мне выдадут веревку с мылом! Пожалуй, обойдусь без подарков! Хотя нет, постойте! Подарите мне крепкие нервы! Они мне очень пригодятся. И, если не затруднит, сердце, которое не умеет любить, не умеет болеть и страдать. Я даже сделаю вид, что мне очень понравился подарок.

– Но взамен, ты подаришь мне поцелуй, – с улыбкой прошептал инкуб, осторожно потянув поясок моего халата в свою сторону. Торг, надеюсь, уместен? – Как на счет одного поцелуя? Как на счет любви и ласки?

– Хм… Я предпочитаю надежду и норку, – грустно ответила я, а потом улыбнулась. – Хорошо, я согласна… Люблю, когда целуют спинку… Только нежно…

– Договорились, – страстно прошептали мне, лаская пальцами мою руку. – Договорились, моя девочка…

В глазах инкуба летели лепестки роз, гремели фанфары, горели вражеские знамена. Крепость пала! Ура, товарищи! Ура!

С дьявольской улыбкой, распространяя головокружительный запах сладкого томления, он закрыл глаза. Я отвернулась, даря ему нежнейшую улыбку из всего кокетливого арсенала, которым можно накрыть любую вражескую позицию, и подол от халата, который инкуб тянул на себя.

– Но только спинки! – прошептала я, чувствуя, как рука нежно убирает мои волосы, а кроватные скрипы намекали на то, что один марафонец пытается сократить дистанцию до расстояния вытянутых губ.

– Я думаю, – коварно шептали мне сладко-сладко, приспуская с моей спины халат. – Поцелуем спинки мы не ограничимся…

– Ну… – томно протянула я, закусывая губу, чувствуя, как мне наглаживают коленочку, полируя ее до блеска лучше любой бритвы с тремя лезвиями.

Упс! Я резко отклонилась, а спинка кровати подставила лакированную доску в предвкушении целовательного экстаза! Такого трогательного и неожиданного поцелуя я не видела даже в мелодрамах! Спинка кровати смутилась, заскрипела, мол, сударь, как вы могли, а я снова натянула халат, потуже затягивая пояс.