Венец безбрачия. Роман с Фадами

– Ничего страшного. Мы не в обиде. Такое часто бывает. Многие наши клиенты ждут мгновенного результата. И когда в их жизни что-то происходит спустя не месяц, а скажем шесть, они думают, что мы к этому уже не причастны. А мне, если честно, их добрые слова не нужны. Я знаю, что Я им помог, остальное мне неважно. Хотя бывают и благодарные клиенты, но их немного. Так что, не переживайте насчет своей подруги. У нее все будет хорошо. Она найдет работу и останется жить во Франции.

Жаль, что с первым супругом у них не получилось. Но так должно было случиться. Этот брак был лишь мостиком к ее настоящему счастью.

– То есть? – изумилась клиентка.

– А то и есть. Все будет замечательно. Ну что, всё? Кофе хотите? – Алексей встал из-за стола. Повертел головой влево-вправо и растер шею. – Вы последний на сегодня клиент. Можем покурить с вами на дорожку. Вы кажется курите те же сигареты, что и мы с сыном?

– Простите, а откуда вы знаете, что я вообще курю? – изумилась женщина. – Тем более, какие сигареты?

– У вас в черной пачке ровно десять сигарет. Проверьте. – Алексей посмотрел на дамскую сумочку.

Женщина достала черную пачку и стала считать ее содержимое.

– Действительно, ровно десять сигарет. – Она с удивлением подняла на него глаза.

– Дешевый трюк для обывателей, – спокойно сказал Алексей. – Рома умел это делать еще в двенадцать лет. Пойдемте курить и пить кофе.

И они вышли из комнаты.

– Кстати, – сказал он перед дверями гостиной. – Кстати, вы зря боитесь мужчин. Очень зря. Не все из них кусаются. – Он залился своим фирменным раскатистым смехом. Затем аккуратно приобнял женщину за плечи, и по-доброму посмотрел ей в глаза. – Не бойтесь. Ничего не бойтесь. Страх – вот, что губит этот мир. Мы боимся быть счастливыми. А вы не бойтесь. Мы и вам найдем мужа.

22

Надя стояла на площади Согласия и смотрела на египетский обелиск, вспоминая свою первую встречу с ним три года назад. Как вдруг налетел сильный ветер, сорвав с ее плеч теплый кашемировый шарф цвета спелой сливы. Она побежала за ним, пытаясь ухватить его за край. Но ветер тащил шарф все дальше и дальше. «Черт, – причитала она. – Он стоил таких денег!»

За последний год она узнала, что такое настоящая экономия и полная нехватка денег. Поэтому стала бережнее относиться к вещам. Хотя раньше за один сезон умудрялась сносить любую обувь и потерять не один шарф.

Нет, Надя не жалела, что осталась во Франции. Оптимизм всегда спасал ее от невзгод. Разведясь с Николя, она еще какое-то время пожила в его скромной квартирке в Марселе. А потом перебралась в пригород Парижа. Через Интернет она нашла объявление на сайте мэрии Парижа о поиске социальных работников для обслуживания пожилых граждан. Эта работа дала ей возможность получить долгосрочный вид на жительство. Заодно ей предоставили однокомнатную квартиру в социальном секторе.

Теперь она каждый день ездила на электричке в Париж, чтобы купить своим старичкам и старушкам немного еды, убраться в их в квартирах, проверить наличие лекарств, и вообще, немного скрасить их одинокое существование. Работа Наде нравилась, потому что она видела, как старики нуждаются в ней. Как им не хватает ее громкого смеха, ее забавных историй из школьной жизни, ее бодрости духа и несгибаемой силы воли. Они стали для нее практически родными людьми, ведь у нее не было родственников. Мать умерла, когда ей исполнилось двадцать пять лет. А отец ушел из семьи, когда она училась в школе. Бабушки с дедушками тоже давно отправились в мир иной.

Надя очень изменилась за эти годы. Ее упрямство превратилось в терпение, а излишняя самоуверенность в рассудительность. В свои пятьдесят два года она выглядела очень моложаво и свежо. Даже моложе, чем в сорок восемь. Одна приятельница из Марселя рассказала ей о довольно простом, но крайне действенном способе сохранить кожу мягкой и гладкой до глубокой старости. Оливковое масло. Простое оливковое масло вместо дорогущих кремов и омолаживающих сывороток. А поскольку Надя довольно быстро пристрастилась во Франции готовить именно на оливковом масле, универсальное косметическое средство всегда было у нее под рукой. На полке, в кухонном стеллаже.

– Мадам, – окликнул ее какой-то мужчина, увидев, как она бежит за шарфом. – Мадам, я могу вам помочь? – спросил он на ломаном французском, и тоже бросился ловить шарф.

Он первым схватил его за край. И, едва не столкнувшись с Надей лбом, он протянул ей улетевшую вещь.

– Спасибо, – сказала она французском.

Мужчина кивнул головой.

– Я плохо говорю по-французски. Извините.

Тут Надя внимательно посмотрела на «ловца шарфа». Перед ней стоял невысокий, слегка полноватый мужчина лет пятидесяти. Голова седая. Взгляд очень добрый. Глаза с огоньком. Одет дорого. Пахнет приятно.

– Вы турист? – Надя как-то замешкалась, и не нашла более подходящего вопроса в этом месте, и в такой ситуации. Все-таки на Place de la Concorde большая часть людей – туристы.

– Нет. Я не турист. Я здесь живу. Я – русский.

– Вот как! – сказала она уже по-русски. И наконец закуталась в шарф, спасаясь от ледяного атлантического ветра.