Венец Бога Справедливости

— Ну, если бы она еще хоть что-нибудь сказала, например, ответила бы на часть вопросов, а то мы дождались от нее только двух фраз. Первая: "Позвольте осмотреть раненого юношу", и вот эта, вторая.

— Знаешь, если она действительно та самая Беатрис, то правильно и делает, что молчит, я бы тоже молчал! Это же прямое оскорбление.

— Оскорбление — не оскорбление, — настаивал Марк, — а нас тоже можно понять.

Николай только хмыкнул в ответ.

— Вот погодите, проснется Андрей, он вам всем устроит! Возмездие за недоверие Беатрис!

— Андрей не компетентен в данном вопросе, ты же знаешь его ненормальное отношение к той самой Беатрис, заметь к той самой, а не к этой, просто он ослеп. Это нормально, его можно понять, но мы должны быть трезвы в принятии решений.

Но Юрский только покачал головой.

— Всё равно, в трезвом подходе или каком, но вы не имеете права так обращаться с ней. И тем более, никто не имел права поднимать на нее руку! А что касается Андрея, то попробуйте: остановите его, ты же знаешь, не хуже меня: что он, что принц Георгий, если им надо, они горы свернут на свои пути и уберут любого, вспомни: кто их мать, и как она их воспитывала.

Марк сделал вид, что не слышал последних слов, он помолчал некоторое время и только потом мрачновато заметил.

— На счет руки, это, да, перебор. Но Храмов, сам знаешь, тоже, горячий. А ты бы, Ник, как отреагировал, когда тебя игнорируют и отвечают на все вопросы упорным молчанием?

— Еще раз говорю, — твердо сказал Юрский, — правильно делает, что молчит. А Храмова не надо было и близко пускать для допроса. Сам бы лучше допросил.

— Ну, ты скажешь! — почти в полный голос воскликнул Марк. — Как будто это я решаю! Кто Храмов и кто я!

— Беатрис, — донесся до них голос Андрея, оба дракона вздрогнули. Марк невольно укорил себя за то, что повысил голос. Но Юрский только пожал плечами и, подойдя к стене, зажег свет. В комнате сразу стало светло, комната была достаточно большой, красиво и богато обставлена, когда-то она принадлежала настоящему главе башни постижения законов Природы, теперь заместителю — Андрею Бероеву. Со времен родителей Андрей мало что изменил в этих покоях, говорили, конечно, что роскошь навеяна воспоминаниями о прежней жизни, но и аскетизм предпоследнего руководителя башни тоже никто не одобрял.

— С возвращением, князь, — произнес, было, Марк, но Андрей осек его сразу и решительно.

— Где она?

— Кто?

Андрей смутился — а что если всё это ему приснилось, и не было никакой Беатрис. Или была, и теперь… исчезла?.. Но что-то подсказывало ему: она здесь, иначе с чего это Марк отводит взгляд, а делает он так всегда, когда не хочет отвечать, да и то, что он обратился к нему, именно так, тоже наводило на подозрения.

— Беатрис, где она?

Да, Марку было из-за чего отмалчиваться, он только вздохнул, встал и подошел к окну, провожаемый пристальным взглядом Андрея. А на край кровати сел Юрский.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Где она?

— Это ты у него спроси, — кивнул лекарь в сторону Марка. — И что они сделали, тоже спроси.

Андрей побледнел. Нет, как они посмели? Что-то сделать? И что именно они сделали?

— Я требую, чтобы меня отвели к ней! — заявил он, вставая с постели.

Развернувшись, Марк окинул его чуть удивленным взглядом, и почти насмешливо спросил.

— Так и пойдете? В одной рубашке?

— Надо будет, и пойду! — зло отрезал Андрей и, со всей силы хлопнув дверью, ушел переодеваться в соседнюю комнату.

— Ты бы предупредил Храмова, что ли, — предложил Николай.

— Да, князь уже в бешенстве, а ведь сейчас как раз допрос идти должен — увидит, полшколы разнести может.

Не прошло и минуты, как Андрей вышел в полной амуниции, он даже успел захватить плащ, но не простой учительский, а белый, с вышитым гербом Бириимии, на ходу одевая его, Андрей уже вполне спокойным голосом предложил.

— Марк, давайте по-хорошему. Вы отведете меня сейчас прямо к ней.

— Соглашайся, — подхватил Юрский.

Сметин только вздохнул и, не глядя на Андрея — точно, виноват, чуть слышно сказал:

— Идемте.

Еще один признак: он перешел на "вы", значит, ни к какой откровенности не расположен. Если Андрей всегда обращался к Марку на "вы", отдавая дань возрасту Сметина (он годился князю Бероеву в отцы), то Марк к нему в исключительных случаях. Неужели это один из них? Андрей нервно кусал губы, в душе всё клокотало, но когда они свернули в сторону темниц, то стали понятны все увертки Сметина. Позеленев от негодования и возмущения, Андрей едва сдержал себя, чтобы не расквитаться со всеми и сразу сию минуту.

— Отвечай! Выпускали ли ты чудовище Балскове?! — кричал заместитель главы школы, эльф Виктор Храмов, держа в руке приличной величины кнут. Беатрис гордо молчала, не желая удостоить его даже взглядом.

Храмов начинал выходить из себя: да как она смеет, вот так сидеть и молчать, игнорировать его?! Эльф зло ударил кнутом, пока только в воздухе, а вот следующий удар.

Услышав гневный тон Храмова, Андрей забыл о шаге и, стремглав бросился вперед.

— Ну вот, — подытожил Марк, — началось!