Венец Бога Справедливости

Мирре ужасно хотелось воскликнуть: нет! Нет, мне ничего не надо, но старик делал вид, что не замечает всех её попыток остановить его, и не заметил. А на следующий день он купил ей новые ботиночки, лошадь, так что Мирра, чувствовала себя не так уж и плохо, сидя в седле, имея за плечами хорошую прочную сумку с припасами, оружие — теперь благословение Великого Бога Справедливости, действительно, можно было рассматривать как дар судьбы.

— До встречи, спасибо вам огромное, да благословят вас Боги за вашу доброту!

— Удачи тебе, Мирра, мы обязательно еще увидимся!

20 глава. Суд над Храмовым

Огромную сороковую аудиторию, где проходили общешкольные лекции, заполняли ученики, преподаватели, обслуживающий персонал, переданное по слуховой системе сообщение о суде над заместителем главы Долины Времен Года взбудоражило всех. Все переговаривались, отчего в зал стоял уверенный гул; обвинителем в суде выступал князь Бероев, свидетелем ученица шестого класса Ирина Домнина, а глава Долины и Школы — судьей. К тому же поговаривали, что на суд придет и та самая Беатрис, но на её счет мнения разделялись — одни говорили: она будет поддерживать князя Бероева, другие — над ней самой учинят суд, третьи — на слушании собирались выяснить: сообща она работала с Храмовым или нет.

Беатрис, действительно, пришла в сороковую аудиторию, но села среди слушателей — ни одно из предположений не оправдалось, однако и одним своим присутствием она привлекала огромное влияние.

— Какая красивая! — шепнула подруге Есения Карс, — не удивительно, что многие в один её портрет влюблялись!

— И кстати, князь Бероев один из первых.

— Ну, еще бы! Всякий бы пошел и вот так забрал её из тюрьмы! Как думаешь, если что, она вступится за него?

— Уверена.

— Я тоже, только сдается мне, этого не будет, а Храмова и так обвинят.

— Поделом, хоть все вздохнем спокойно.

— Тише вы, — шикнул на девушек Милий, — еще преподаватели услышат! А вообще, — лукаво улыбнулся паренек, — вы правы, достал уже!

В зал продолжал стекаться народ, Храмов, изредка поглядывая на заполняющиеся места, бледнел, казалось, с каждым рядом, все больше, так, что Дэ" Найяла начал обеспокоено поглядывать на него. "Только лекарей нам тут не хватало! — промелькнуло в голове дракона. — Может, замять как-то это дело?.. Да, нет! Какое тут замять! Что ж, Виктор, раз впутался в историю, умей и выйти из неё достойно!" Удастся ли выйти — большой вопрос, это понимал не только Храмов, но и Дэ" Найяла, и Алиев, и, конечно же, Андрей Бероев.

Вскоре стали закрываться входные двери, Дэ" Найяла встал, подняв руку, он призвал аудиторию к тишине.

— Спасибо, — поблагодарил Астэлиас.

Дэ" Найяла стоял на возвышении в центре своеобразной сцены, поскольку вся аудитория представляла собой амфитеатр, здесь не требовались даже звукоусилительные аппараты, звук ломающейся веточки слушали на самых последний рядах. Все замерли, ожидая, что скажет глава Долины.

— Мои дорогие коллеги, уважаемые ученики, наше сегодняшнее собрание основано на не самых радостных известиях, в которых мы должны разобраться и выяснить, что в них правда, а что ложь. Выдвинуто обвинение в антиуставных действиях заместителя главы Долины Времен Года Виктора Храмова, ему предоставляется первое слово. Прошу, господин Храмов.

Дэ" Найяла вернулся на свое центральное место за полукруглым столом, за которым сидели все руководители Долины и Школы. Виктор, не смотря на то, что он сидел за небольшим столом для обвиняемых, словно дожидался, когда тот сядет, поднялся только через три минуты. Это расценили по-разному: одни посчитали это достойным ответом на прямое оскорбление, а другие банальным страхом и не знанием того, а что же солгать такое, чтобы ему поверили, что его простили.

Храмов откашлялся, выглядел он не лучшим образом, его лицо почти застекленело, став не только белым, но непроницаемым для собственных чувств.

— Уважаемые коллеги и ученики, в отношении меня совершен наговор, — послышался легкий гул, но Храмов не обратил на него никакого внимания. Он знал, что не должен показывать слабость, ведь пока еще не все потеряно: Ирина Домнина слишком напугана, чтобы выдавать его, чтобы там Бероев не утверждал. — Именно наговор. Я ни в чем не виноват, считаю обвинение князя Бероева возмутительным и дерзким. У меня всё.

Среди общего шума выделить какие-то отдельные фразы было весьма сложно, но ему, почему-то показалось, что прозвучало отчетливо: "Негодяй!"

Вновь поднялся Дэ" Найяла, со своего места он предоставил слово Андрею Бероеву. Тот сидел напротив Храмова, за столом обвинителя.