Венец Бога Справедливости. часть 3. Война двух начал (СИ)

Дети Льва направили стрелы в воздух и вперед, которые драконы сжигали на подходе, а демоны просто не замечали, стрелы беспрепятственно пролетали сквозь них. И только на море стрелы могли достичь моряков Чертомира, но они были почти в полной недосягаемости. И все атаки Царства Льва походили на возню ребенка, которого твердой рукой подхватил взрослый. Не нужно отвечать, чтобы понять: кто здесь сильнее.

Снаряды - предвестники смерти свистели над головами, с грохотом разрываясь и унося с собой жизни воинов Царства Льва. Демоны кидались на всех, кто успел убежать, а тех, кто прорывался и через эту преграду, находили снаряды пушек. Никто из детей Льва не мог даже предполагать такой дальности полета.

Снаряды разрывались, разбивая не только жизни детей Льва, но и землю под их ногами, небольшие гейзеры стремительно разрастались, шансы пройти по этой долине уменьшались с каждый ударом и с каждой секундой. Горавн приказал драконам переносить гномов и эльфов через нее, пока это возможно. Теперь уже гномы и эльфы сбрасывали с высоты разрывные снаряды, становясь их дополнением.

Балскове побледнел, переведя взгляд на Яромира, но его лишенное глаз лицо почти ничего не выражало. Если только ожидание. Пусть хоть какой-то союзник, чем вообще никакой! Балскове с помощью своих кристаллов передал ему перчатки, прямо в руки.

- Сражайся со мной!

Но Андрей, который стоял рядом, сбил Яромира с ног, тот, совершив отчаянную попытку надеть перчатки, не успел этого сделать, а, упав, уронил, в пропасть, едва не последовав за ними. Балскове почти зарычал, силой своих желаний он сковал движения всех четверых драконов. Едва он развернулся, чтобы сделать то же самое с Амедео, как почувствовал непреодолимую преграду, ее создавала она. К счастью для Балскове это противодействие не лишило его сил и не отбросило на расстояние, он остался стоять здесь, со всей силой гнева понимая, что ничего сделать не может, но Амедео обошел ее и сделал шаг к Балскове.

- Когда же ты, наконец, сдохнешь! - взревел Син и оттолкнул Амедео почти физически, но тот ловко увернулся от едва видимого кулака, первый раз, второй, в третий не получилось.

Издалека видно было только то, как Амедео упал, но от чего - нет. Все вспыхнуло в душе Тасмира.

- Не смей его трогать! - и, обогнав Амнэрис, он накинулся на Балскове, применив все доступные ему силы, природные и магические.

- Нет! Отец! Не надо!

Никогда Амедео не испытывал отчаяния, но сейчас он ничего не мог сделать только смотреть, как Тасмир, окутанный сетью собственных силовых потоков, убивал себя.

- Отец! Не сопротивляйтесь! Пожалуйста! - кричал Амедео, но Тасмир почти не слышал его и не понимал, чего именно тот от него хочет, единственным, что он услышал и понял, было то, что Амедео в такую минуту назвал его отцом, значит, все-таки он не отрекся от него, не возненавидел и сейчас искренне жалел его, это было самое главное - Тасмир погибал со спокойной душой.

Яростно сжав кулаки, Амедео вскрикнул, он вскочил и, подбежав к Балскове, схватил его за руки. Син пошатнулся, в его душу ворвалось чужое сознание, чужая воля, чужая душа, которая изгоняла все его естество, и он не мог противостоять этому натиску. Его страсть, сила его желаний была тусклым огнем по сравнению с силой этого желания. Каждая частица тела Балскове напряглась, готовая вот-вот взорваться, оставалось лишь его воля, его желания, силовые потоки взамен естества. И они скручивались, складывались, связывались, принимали четкую форму. Син посмотрел в его глаза и понял, что он больше не властен разрушать. Быстрые молекулы меняли и замедляли свое движение, сила более была не подвластна, обращенная против, она повиновалась созиданию, она хотела быть оформленной. Невозможно! Последняя мысль, и каменная статуя замерла на месте.

Амедео отступил на шаг, смертное тело едва выдержало такое напряжение, он невольно упал на колени, но чувствовал и видел, как строятся и восстанавливаются разрушенные линии пространства, среди которых не было больше власти Тасмира. Амедео схватился за голову и неслышно заплакал. И в этот момент Она подошла к нему, положила ему на плечи свои руки. Сила, которой обладала только она, сила, с помощью которой она могла принять телесное обличье, сейчас она использовала ее в обратном направлении. Амедео умирал во второй раз.

- Миру нужен Великий Бог Справедливости!

Ярчайшая сфера окутала их обоих, все, даже богини, вынуждены были закрыть глаза, а четверо драконов на скале - отвернуться и закрыть голову руками и, все равно им казалось, что свет проникает со всех сторон. Всепроникающий свет закона и души.

Но свет сменился на мягкий, и раздалось Пение. Пение, звуковыми волнами которого были сами нити пространства. Душа Мира торжествовала, ибо равновесие вернулось в мир, и восторжествовала Справедливость. Сложно сделать выбор в пользу добра или зла, ведь малейшая ошибка может повлечь перевес одной стороны, но еще страшней не видеть одной из сторон, скрытой, неявленной, но существующей бок о бок с нами.