Венец Бога Справедливости

— Ничего.

— На вас обоих просто лица нет. Может, музыку сменить? — Мелибей уже поднялся, чтобы дать знак дирижеру, но Руфина остановила его.

— Нет, нет, не нужно. Музыка очень хороша, верно, Георг?

Юноша кивнул, хотя, несомненно, в глубине души желал скорее тишины, чем какого-то звучания.

— Тогда отчего вы такие печальные? Может, еще принести что-нибудь?

— Нет, нет, ничего не нужно, спасибо. Просто… Просто грустно, что пора расставаться, и с вами, и с Руфиной.

— Ну, со мной ладно, понятно, но вас-то кто разлучает? Вы же оба драконы, можете лететь в Каримэну.

— Нет, — возразила Руфина, — лучше будет, если я останусь за ее пределами.

Да, именно так она сказала вчера Георгу, и именно это повторила теперь.

— Но почему? — как и вчера, воскликнул Георг. — Я не понимаю!

— Так будет лучше.

— Кому лучше? Это ведь из-за моей матери ты не хочешь ехать, верно?

— Нет, она здесь не причем.

"Просто я действительно поняла, что была не права"

"В чем не права, в чем?!"

"Давай не будем об этом, не сейчас, пожалуйста"

Мелибей, несколько смущенный их внешним молчанием, решил сам спросить:

— Ты куда-нибудь хочешь уехать, Руфина?

— Я еще пока не знаю.

— Может, останешься здесь? В моем доме предостаточно места, хотя, конечно, ты в праве выбрать любой дом. И жить здесь можно совсем не бессмысленно: ты можешь стать целителем в одной из больниц, тем более у тебя теперь такая слава в этом искусстве. Ну, конечно, как знаешь, но это неплохой вариант.

— Вы правы, неплохой, очень даже неплохой. Я, пожалуй, так и сделаю. Если король разрешит.

— Разрешит! — заверил ее Мелибей, но тут же осекся, взглянув на Георга: он молча смотрел в одну точку, нервно перебирая пальцами по столу. Воцарилось молчание, и только музыканты продолжали играть.

— Ты действительно этого хочешь? — спросил, наконец, Георг.

— Да.

— Хорошо. Я сам поговорю с королем. Здесь ведь не все так просто: нужно получить официально заверенное разрешение на пребывание в стране.

— Я была бы тебе очень признательна.

— И еще: останься, пожалуйста, здесь, у господина Мелибея.

— Что ж, если он не против, и ты того хочешь, то с удовольствием.

***

Утром следующего дня драконы должны были улететь. Многие участники Игр уже покинули Тэнию, а некоторые и саму Ридану, так что драконы в этом ряду были едва ли не последними.

— Мне искренне жаль расставаться с вами, — говорил король Адельберт, — и особенно с Георгом. Ты простишь мне, что я так обращаюсь к тебе?

Сегодня перед королем Адельбертом действительно стоял принц Каримэны, о чем говорил белоснежный, вышитый серебром плащ и золотой обруч на голове.

— Что вы, конечно нет! Я даже рад, что могу оставаться для вас просто Георгом.

— Тогда… Георг, я очень рад тому, что ты жил здесь. Знаю, было не все гладко, но, впрочем, это и хорошо, так как это был, действительно, отрезок жизни, со всеми его плюсами и минусами. Спасибо тебе, спасибо, и за тот первый день, когда ты заставил тэнийцев поверить в победу и добиться ее, и за то, что сумел навести порядок в войсках, и за то, что не бросил Яромира, я уж не говорю обо всех твоих подвигах в Идэлии. Ты — настоящий герой и достойный принц своей страны.

— Спасибо вам за добрые слова, но не стоит переоценивать мои действия — я делал только то, что должен был. Так поступил бы любой на моем месте, любой здравомыслящий тэниец, эльф, дракон, все равно кто.

— Ты прав, — Адельберт улыбнулся и, чуть развернувшись, воскликнул. — Да здравствует дружба народов! Ура!

— Ура! — вторили ему все собравшиеся на площади: и тэнийцы, и эльфы, и драконы.

— Что ж, до встречи? Я ведь, надеюсь, ты будешь навещать нас?

— Конечно, тем более что я оставляю здесь одно из самых близких мне существ.

— Не беспокойся, с ней все будет хорошо. Обещаю, никто не посмеет даже плохо отозваться о ней.

— Я уповаю на это.

Король пожал Георгу руку и по-отечески обнял. В этот момент Яромир, стоящий поодаль решил подойти — Адельберт оставил их.

— Прости, если что не так было.

— И ты тоже прости, — Георг положил ему руку на плечо, — знаешь, Яромир, чтобы между нами ни было, и чтобы ни было впредь, я надеюсь, это не мешает и не помешает нашей дружбе. Мы ведь — друзья?

Он протянул мальчику руку — Яромир замешкался, поймав себя на мысли, что это великодушие со стороны Георга — очередная насмешка. Медленно подал он свою ладонь, вяло улыбнулся и весьма не воодушевленно ответил:

— Да, конечно.

"Хотелось бы верить", — прозвучал в мыслях ее голос, Руфины.

Тут же он стал искать ее взглядом — она стояла среди толпы тэнийцев, в первых рядах, прекрасная как никогда, в длинном белом платье с витиеватой вышивкой серебреными нитями, подаренном ей самой королевой Идэлии. Черные локоны девушки не менее, если не более, чем серебряная нить, украшали ее лицо и плечи. Не спуская взгляд с ее красивых синих глаз, Георг медленно подошел к ней, но не смог сказать ни слова, и не только вслух. Руфина подняла руку и осторожно смахнула слезинки с уголков его глаз.

"Не плачь, мы же ведь не расстаемся навсегда"

"У меня дурное предчувствие"

"А у меня нет. Я точно знаю, что увижу тебя, и не раз, и не два"