Венец Гекаты

За столом сидел крупный краснощекий мужчина средних лет, с окладистой бородой, в которой серебрились нити седины. Будь на нем еще и красная, отороченная мехом шуба и высокая шапка, его вполне можно было бы принять за Деда Мороза или его западного коллегу Санта-Клауса, но вместо шубы на нем был темный итальянский костюм в узкую полоску, свидетельствующий о неплохом материальном положении господина Бромелиуса.

На столе перед ним стояла какая-то фотография в красивой металлической рамке. Сама фотография Старыгину не была видна, но он предположил, что это — дети или, возможно, любимые внуки Андрея Виссарионовича.

Хозяин кабинета разговаривал по телефону, прижимая трубку плечом к уху, и что-то записывал в блокнот. Увидев Старыгина, он глазами показал ему на стул и проговорил в трубку:

— Ну, Володечка, я все понял! Сделаю в лучшем виде, не сомневайся! Душа моя, я тебя когда-нибудь подводил? Нет? Значит, и сейчас не подведу, не сомневайся! А сейчас извини, у меня клиент!

Положив трубку, он поднял глаза на Старыгина и стал еще больше похож на Деда Мороза, который как раз собирается развязать мешок с подарками.

— Вы от Витеньки Скороходова? — проговорил он жизнерадостным басом и, не дав посетителю ответить, зарокотал: — Замечательный мужик, чистое золото! Познакомились мы в руководстве профсоюза энергетиков… Мы с ним через огонь и воду прошли, и я ни разу Витеньку не подвел, все было в лучшем виде! И вас мы не подведем, душа моя, не сомневайтесь! Все будет в лучшем виде! И выплаты, и бонусные программы… У нас ведь как: наше первое правило — идти навстречу любым пожеланиям клиента!

— Да, она тоже так говорила… — растерянно пробормотал Старыгин, невольно покосившись на дверь.

— Кто — Леночка? — Бромелиус добродушно расхохотался. — Она — женщина замечательная, чистое золото, но вы бы, душа моя, видели ее мужа… впрочем, это не наше дело. Итак, душа моя, какая вам нужна страховка? Обязательная, добровольная? Витенька у нас страхуется во всех доступных формах — и всегда доволен! И имейте в виду — для всех крупных клиентов у нас предусмотрены замечательные бонусные программы! Будете довольны!

— Вообще-то я не от него… — попытался вклиниться Старыгин в монолог хозяина.

— А, так вы не от Витеньки? Вы, наверное, от Петюни Симановского? Золотой мужик! Познакомились мы с ним в управлении химической промышленности. Мы с ним столько соли съели… Мертвое море можно засолить!

— Нет, я и не от него. Я сам от себя.

И Старыгин положил на стол перед Бромелиусом свою визитку.

Тот ознакомился с ее содержанием и пришел в еще больший восторг:

— Эрмитаж? Так это же замечательно! Мы вас застрахуем по самой льготной программе! Это ведь честь для любой страховой компании — заполучить такого знаменитого клиента! Самая лучшая реклама для нас!

— Я вообще не по поводу страховки, — и Старыгин изложил цель своего визита в той же редакции, которую перед тем выдал любвеобильной даме.

Если Бромелиус и расстроился, то он никак этого не показал.

Напротив, он оглядел посетителя с новым интересом и проговорил, немного понизив голос:

— Ну, конечно, настоящей дворцовой мебели вы здесь не найдете. Вы же понимаете — война, блокада… кроме того, в первые годы после революции здесь помещался детский дом, а детдомовские обитатели — это настоящие разбойники!

— Извините, — перебил его Старыгин, — а комиссар Василий Бромелиус не приходится ли вам родственником?

— Это мой родной дед, — Андрей Виссарионович потер переносицу и прищурился. — А откуда вы о нем знаете?

— Встречал его имя в архивных документах, — уклончиво ответил Старыгин.

— Замечательный был человек, — Бромелиус вздохнул. — Я его, к сожалению, почти не помню, когда он умер, мне было только три года… значит, страна еще помнит его! Большой был человек, прирожденный руководитель! Я ведь, знаете, тоже не всегда в страховой компании работал, пришлось потрудиться на руководящих должностях. И в химической промышленности, и в энергетике, и в профсоюзах… Потом, когда все развалилось, я не опустил руки, не поплыл по течению. К счастью, у меня знакомых и друзей — полгорода, так что я в эту страховую компанию пришел со своей клиентурой, и очень многочисленной. А в страховом бизнесе как — чем больше у тебя своих клиентов, тем больше тебя ценят и тем больше тебе платят… Ну что ж, давайте я покажу вам наше здание. Конечно, настоящая дворцовая мебель не сохранилась, но все же кое-что вам стоит увидеть.

Андрей Виссарионович выбрался из-за стола. При этом он случайно задел рамку с фотографией. Она упала на стол, и Старыгин увидел, что на снимке запечатлены не дети и не внуки Бромелиуса, а великолепный кот — пушистый, черный, с белым пятном на морде, придающим ему несколько разбойничье выражение.

— Какой красавец! — не сдержал Дмитрий Алексеевич восхищенного возгласа.

— Это мой Серафим! А вы тоже кошатник? — оживился Бромелиус.

— Еще какой! — И Старыгин предъявил фотографию своего рыжего Василия, с которой он никогда не расставался.

Андрей Виссарионович отчего-то пригорюнился, однако повел Старыгина по коридорам старинного особняка.