Венец королевы

В тот же день прояснилась история с пропажей револьвера. Будучи уверен, что оружие брал Барнет, Трэверс прямо спросил его, зачем он это сделал. Мистер Барнет выглядел больше удивленным, нежели смущенным.

— Как вы узнали? — наивно спросил он. — Я же положил его на следующий день обратно.

— Вам не кажется, что вместо того, чтобы задавать вопросы, следует объяснить, на каком основании вы копались в моем столе и взяли мой револьвер?

— Сейчас объясню. Я получил чрезвычайно странную записку с требованием пятисот фунтов за молчание о том, что я якобы хотел украсть бриллиантовую диадему. Встреча была назначена на субботу. В тот день я принес вам путеводитель по Венеции, который вы просили утром, но вас уже не было, и я положил книгу на стол в кабинете. Средний ящик был задвинут не до конца, и оттуда выглядывала рукоятка револьвера. У меня мелькнула мысль: вдруг записка не просто розыгрыш? Хорошо бы выяснить, кто ее написал. Писавший наверняка знал больше нас, но сделал неправильные выводы и стал шантажировать меня. Тогда, сэр, я и взял ваш револьвер.

— Вы собирались стрелять?

— Нет, конечно. Я пригрозил бы этому человеку револьвером, чтобы заставить говорить. Стрелять я вообще не умею. Правда, в библиотеке есть американское издание, нечто вроде справочника по огнестрельному оружию, и я внимательно изучил его в оставшиеся часы, но там как-то бестолково написано. Я боялся выстрелить случайно, поэтому, когда отошел от дома, проверил, как это делается. Вы знаете, сэр, у меня получилось! — сказал Барнет с гордостью. — Да, получилось. Оно выстрелило! Потом я дошел до старой башни, но там никого не было, хотя я ждал очень долго. Наверно, шантажист услышал выстрел, испугался и убежал.

Когда Трэверс пересказал объяснение Барнета Кейну, тот заметил:

— Представляю, какой была бы наша встреча, если б я пошел и мистер Барнет увидел меня там. Он и так из-за книг считает меня потенциальным преступником. А между тем сам из-за тех же книг способен на все, что угодно.

— Вы судите чересчур сурово, Кейн. Он, конечно, своего рода маньяк, но маньяк вполне безобидный, скорее просто чудак.

Через неделю после возвращения из Альп в четверг вечером в замке собралось много народу: Трэверс пригласил знакомых на охоту. Джек запер у себя пуделя, чтобы тот не приставал к гостям.

Рано утром охотники уехали. Кроме Трэверса и его гостей, в охоте принял участие Кейн; доктора тоже звали, но он отказался. Джек выпустил собаку погулять, а после полудня снова запер у себя, плотно закрыв дверь; сам он отправился в библиотеку. Спустя полчаса Джек с удивлением услышал доносящийся из коридора лай и вышел посмотреть, каким образом пудель выбрался из комнаты. Рик тотчас кинулся к нему. По коридору в это время шел дворецкий Уилсон.

— Зачем вы выпустили Рика? — спросил Джек. — Я специально его запер.

— Он все время лаял, и я решил, что вы про него забыли, — пояснил Уилсон, озабоченно поглядывая по сторонам; в доме давно не было столько гостей, и он беспокоился, все ли в порядке.

Джек отвел пуделя назад и вернулся в библиотеку.

Доктор Уэйн в одиночестве бродил по дому, ожидая возвращения охотников. Барнет, поручив Джеку приготовить краску, чтобы подправить стершиеся буквы в старинной рукописи, куда-то ушел и отсутствовал довольно долго.

Охотники вернулись к четырем часам: одновременно с ними пришел священник. После обеда один из гостей заговорил об имеющейся у Трэверса редкой рукописи, и все перекочевали в библиотеку. Джек, взяв Рика на поводок, отправился в парк. Выйдя на лесную дорогу, он отвязал собаку. Истомившийся, пес сразу куда-то умчался и на призывы хозяина отвечал издалека веселым лаем, но не показывался. Джек ловил его очень долго, потом махнул рукой и направился к дому. Рик догнал его уже в парке и, пока Джек пристегивал поводок, виновато тыкался холодным носом в его ладони и вилял хвостом.

Вечером священник ушел домой, а участники охоты остались ночевать в замке.

Надев пижаму, Джек улегся в постель и, поворачиваясь, услышал, как в кармане что-то зашелестело. Он сунул туда руку и нащупал маленький листочек бумаги. Включив торшер, развернул бумажку. Там была всего одна строчка: «Приходи в воскресенье на прежнее место». У Джека вырвался горестный стон. «Теперь-то что ему от меня надо? — думал он в отчаянии. — Ведь диадемы в доме уже нет». Ночь он провел без сна, обдумывая, кто положил в карман записку. В комнату заходил дворецкий, но только ли затем, чтобы выпустить лающую собаку? Он мог войти с совершенно иной целью, а пудель выскочил, как только открылась дверь, и если бы не он, Джек вообще не узнал бы, что Уилсон побывал в его комнате. Однако с таким же успехом это мог проделать и доктор. А Барнет? Чем он занимался, когда надолго уходил из библиотеки, поручив ему приготовить краску? Джек вертелся с бока на бок. Дворецкий? Барнет? Доктор? Или вообще кто-то другой, подложивший записку позже, когда закончилась охота? Совершенно посторонний человек не годился… Так кто же, кто?