Венец лжи

Я пыталась рассуждать зрело и смотреть на картину в целом. То, что Грег не в костюме, — это не вопрос жизни и смерти. То, что я, возможно, слишком разодета, а Хлоя осталась все той же коровой, что и в старших классах, — ничего для меня не изменит. Я все равно останусь собой. Я по-прежнему буду в целости и сохранности и так же счастлива.

Будь храброй, Элль.

А потом уйди с достоинством.

Я расправила плечи и, высвободившись из объятий Грега, взяла его под руку.

Сжав в знак благодарности его бицепс, я сказала:

— Пойдем, пообщаемся с остальными, ладно?

Я продержалась два часа.

Два часа, во время которых была уже не собой, а своей улучшенной версией. Ноэль отошла на задний план, а Элль вела светские разговоры с давно забытыми девушками из прошлого, используя те же приемы, что и при общении с мужчинами вдвое старше нее.

Я выслушала рассказ Мелани о приучении к горшку, а потом долго охала и ахала над фотографиями ее годовалого малыша в Фейсбуке. С Фрэнки вспомнила уроки биологии, старательно делая вид, что разделяю ее чувства к нашему учителю мистеру Брастону и тоже считаю его усы очень сексуальными.

«Ага, вовсе нет».

Я немного посплетничала с Марией и Сарой о том, кто должен был поехать в летний лагерь с Ролло Смитом, и конечно же вместе с Хлоей предалась приятным воспоминаниям о нашем вечернем шоппинге в «Бэлль Элль» и о том, как мы дали себе волю, когда папа позволил нам провести ночь в отделе женских товаров.

Она всего дважды назвала меня Элль Динь-Дон Бэлль.

Но каждый раз это было как ножом в бок.

Я не подавала виду.

Не показывала слабости и не теряла бдительности.

Грег понятия не имел, чего мне это стоило. Он просто хохотнул над этим прозвищем и принес мне еще шампанского, которое я терпеть не могла.

В каждый разговор я вкладывала всю себя. Я улыбалась, кивала и внимательно слушала. У меня болели щеки от натянутой улыбки, ноги ныли от невозможности присесть, а открытая спина стала сверхчувствительной ко всему. Мою кожу покалывало, когда мимо меня проходили люди, жгло, когда они стояли рядом, и даже предательски саднило от их навязчивых взглядов, которые скользили по мне, словно пальцы.

Из шестнадцати присутствующих здесь людей (восьми женщин и восьми мужчин) мы с Грегом выглядели более чем достойно. Сначала мое платье было самым шикарным из всех, но по мере того, как прибывали остальные дамы, все в шифоне и кружевах, я наконец, признала, что Флёр знала, что делает.

Платье не лишило меня силы. Оно наоборот мне ее прибавило. И впервые за пределами «Бэлль Элль» я поверила в себя. В то, что могу гордиться собой и не бояться осуждения или каких-то ошибок. Что я сама себе хозяйка, а не просто винтик в многомиллионном концерне, созданном моей семьей. Мой мир был так же хорош, как и любой другой, если не лучше.

Понимание этого дало мне силы забыть, что Грег действовал мне на нервы, и не реагировать на его навязчивые прикосновения. Я выпила еще три бокала шампанского, несмотря на то, что в комнате стало жарко, и кожа пылала от его пузырьков.

Через два часа от выпитого алкоголя у меня переполнился мой мочевой пузырь, и я, извинившись, отправилась в туалет.

Грег поцеловал меня в щеку, которую я не вытерла, потому что от спиртного все вокруг стало вполне приемлемым, и, выйдя из огороженной зоны, направилась через весь клуб на поиски уборной.

По моим предположениям, было около десяти вечера, но клуб был уже битком набит людьми и флюидами жаркой ночи.

Отыскав уборную, я вошла и резко остановилась, увидев свое отражение в зеркале в полный рост.

Кто, черт возьми, эта женщина?

Ее прическа была немного растрепана, локоны свободно и изящно обрамляли лицо. Губы слегка припухли от слизывания капель шампанского и остатков бледно-розовой помады. Густо накрашенные голубые глаза казались слишком пресыщенными и счастливыми, чтобы быть таковыми на самом деле.

Я выглядела...свободной.

Все мое тело двигалось с такой расслабленностью, какой у меня никогда не было. Моя походка стала менее резкой и более плавной.

«А ты ничего, когда навеселе».

Закатив глаза, я немного наклонилась влево, и тут комната закачалась.

Легкое опьянение было для меня в новинку, поскольку я нечасто это делала. Ложная смелость и пьянящее лихачество могли бы нарушить мои продуманные правила.

Грег вдруг перестал казаться раздражающим. Хлоя волшебным образом превратилась вполне себе хорошую девушку. И, пока в моем теле пульсировали басы гремящей музыки, я отбросила мысли о том, что завтра мне на работу.

Желая поскорее вернуться на вечеринку, я быстро сделала то, зачем пришла, и вымыла руки. Вытирая пальцы бумажным полотенцем, я провела влажным материалом по рукам, чтобы охладить разгоряченную кожу.

Я пришла в этот клуб холодной, а теперь вся горела.

Горело что-то еще.