Венец на двоих (СИ)

— Майрит просил разрешения оставить Ильтеру при дворе, — твердым голосом продолжила она. — Думаю, ему просто было одиноко после отъезда вашего величества, поэтому он сразу привязался к нашей девочке. Кроме того, он действительно воспринимал ее присутствие как возможность хотя бы отчасти вернуть нам наше имя. Она открыто называлась Ильтерой Морн, и придворные прихлебатели вынуждены были держать языки за зубами, поскольку девочка пользовалась личным покровительством Майрита. Даже самые ярые противники Дома Морн, в свое время требовавшие казни всех родственников Орвина, просто молча улыбались нашей малышке!

Я боялась лишь реакции лорда Стелла, но он на удивление смирно принял перемены в королевском дворце. Пожалуй, можно сказать, что общая тайна Канара и Майрита позволяла им держать друг друга под контролем. Король не мог открыть правду, потому что тогда выплыли бы и подробности, которые бы навредили… вашему величеству. Глава Дома Стелл молчал, потому что, попытайся он тогда воткнуть нож вам в спину, мигом стало бы известно, что он непосредственно участвовал в заговоре против короны. Но Эрнодару удалось избежать гражданской войны, и в этом смысле Майрит больше выиграл, чем проиграл. А Канар знал, что никак не сможет «отодвинуть» юную девицу Морн и мог только молча ненавидеть ее.

С тех пор, как Тера поселилась во дворце, Майрит неофициально разрешил пребывание в столице одного из моих сыновей. Как и прежде, каждый год Тайрис или Астор отправлялись проведать племянницу. Я не могла войти в стены Эрнодара, поскольку дала слово, что никогда в них более не появлюсь. Но со временем мы нашли способ, чтобы и мне видеться с внучкой. Ильтера стала боевым магом и приезжала на границу, останавливаясь чаще всего в доме лорда Эталинфа, где я, наконец, могла общаться с ней, сколько хотела.

Должна сказать, что ваш отец блестяще выполнил свою часть наших договоренностей. Я могу гордиться внучкой — она получила прекрасное воспитание и была счастлива во дворце под покровительством Майрита. В некоторых вопросах он даже проявлял болезненную щепетильность. Помню, меня немало повеселило, когда одновременно с его письмом, в котором он просил руки моей внучки для своего сына, из столицы до нас доползли слухи о том, что Ильтера — якобы его любовница. Уж не знаю, насколько плохо нужно знать Майрита, чтобы поверить в подобные отношения с девушкой, которую он хотел видеть дочерью, а отнюдь не женой! И, пожалуй, я не могу назвать среди своих знакомых ни одного мужчины, который бы сравнился в верности с бывшим королем. Я могла бы поклясться, что он с момента встречи и до конца жизни он ни разу не изменил… вашей матери, — на последних словах Коранна Морн запнулась, словно хотела произнести что‑то другое, но удержалась.

Дорнан нахмурился. Получается, что он не слишком‑то хорошо знал собственного отца? Что ж, такое возможно, однако Даллара, которая всегда была при дворе, утверждала… Вдруг он понял, о чем думает. Он узнавал о том, что происходит в Эрнодаре, из писем леди Игрен, а не от собственного отца. После ссоры и разрыва с Майритом его главным информатором оказалась бывшая любовница, которая ненавидела Ильтеру, самого Дорнана чуть ли не стрекалом подталкивала к браку со своей дочерью, потом ухитрилась даже подложить ее к нему в постель, а когда ничего не получилось, предала его и приняла участие в мятеже против короны! Ан’Койр почувствовал, как лицо заливает краска смущения. А он‑то еще считал, что его отец — доверчивый глупец, которого прибрала к рукам дочка мятежника! Но, похоже, в конце концов, Дорнан сам оказался слепцом, больше доверяющим приятным воспоминаниям, нежели разуму.

Впрочем, в то, что отец до конца жизни хранил верность Диноре ан’Койр, королю тоже верилось с трудом. Насколько он помнил, отношения его родителей были скорее прохладными, и они никогда не производили впечатления людей, искренне и глубоко влюбленных друг в друга. Неужели Коранна Морн может настолько искренне заблуждаться по поводу Майрита?

— Если ваше величество пожелает, я могу отдать письма, которые писал мне ваш отец, — словно в ответ на его сомнения чародейка подняла глаза. — И мне точно известно, что Майрит вел дневник. Скорее всего, он оставил свои записи у кого‑нибудь из домочадцев, так что вы можете расспросить старых слуг или охрану. Я всегда думала, что он доверит их хранение Коттару Лонку, но в таком случае он ведь должен был передать их вам, правда? Хотя возможно, что дневник сгорел при пожаре — тогда, я думаю, Майриту было не до спасения бумаг, он всегда сначала думал о людях…

— А когда он попросил руки Ильтеры для меня, ты согласилась? — Дорнан слегка приподнял бровь.