Венец на двоих (СИ)

Под взглядом чародейки присутствующие краснели и бледнели, определенно не зная, как себя вести. Кто‑то блеял нечто невнятное, кто‑то старался ретироваться подальше от Ильтеры, словно она была больна чем‑то заразным. Тем не менее лишь немногие решились вообще проигнорировать ее приветствие. На застывшем лице Канара Стелла читалось показное безразличие, но взгляд, который он бросил на племянника, был отнюдь не ласков. Его младший брат Роэран хмурился, не скрывая неприязни. Менеста Игрен, как раз только что спустившаяся с широкой внутренней лестницы и направлявшаяся к королю, когда девица Морн почтила своим присутствием прием, выглядела, как обиженный ребенок. Ошеломленная Даллара, наконец, смогла взять себя в руки и решительно подошла к Дорнану и неожиданной для нее гостье.

— Леди Морн, рада вас приветствовать, — проговорила она таким тоном, что ни у кого из окружающих не могло возникнуть ни малейшей иллюзии по поводу этой «радости». — Надеюсь, вам здесь будет уютно, и сам вечер придется по душе.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — с не меньшим вызовом ответила Ильтера. — В таком прекрасном обществе невозможно плохо провести время. Кроме того, я уже научилась чувствовать себя хорошо в любом окружении.

— Очень ценное умение, — холодно улыбнулась Даллара. — Прошу прощения, я не смогу уделить вам слишком много времени — долг хозяйки требует поговорить со всеми. Но надеюсь, что вам придется по душе объявление, которое сегодня собирается сделать его величество.

Удивительно вежливая речь! Если бы буквально несколько минут назад Дорнан лично не слышал, что Даллара шипит по поводу новоприбывшей Ильтеры, как рассерженная кошка, он бы, пожалуй, поверил, что присутствие чародейки не слишком задевает хозяйку. Однако, зная, что ее пригласил сам Койр, которого леди Игрен почитала не только наследником Майрита, но и собственным будущим зятем, она все же не решилась приказать выставить нахалку за дверь, а решила до последнего «держать лицо». Кроме того, похоже, Далларе доставило бы удовольствие сделать Ильтеру свидетельницей своего триумфа при объявлении о том, что следующей королевой Эрнодара станет юная Менеста, поэтому она решила проявить снисходительность к сопернице, которую считала уже побежденной.

— Ну, давайте, — чародейка смотрела на своего жениха, иронично приподняв бровь. — Войте.

— Что? — переспросил Дорнан, решивший, что ослышался.

— Вы сказали, что завоете, если кто‑нибудь еще раз назовет вас «величеством», — хладнокровно пояснила Ильтера. — Я слышала, как леди Игрен сделала это только что. Или это было не обещание, а пустая угроза?

В ее голосе было столько вызова, что на секунду Койр ощутил себя пятнадцатилетним подростком, которого подначивают озорные друзья. Такие проделки когда‑то сближали их гораздо сильнее любых клятв. Произнес опрометчивое слово — изволь держать ответ. Исполнить обещанное означало заслужить уважение, какую бы глупость ты ни поклялся выполнить. Слегка поклонившись чародейке, насмешливо взирающей на него, Дорнан Койр, будущий король Эрнодара, запрокинул голову и издал громкий протяжный вой.

Высокая нота его хорошо поставленного голоса, умело подражавшего волчьему кличу (в Тейллере считалось хорошим тоном имитировать птицу и зверя, особенно в поле), оборвалась в полной тишине — прекратился даже легкий шорох шагов. Опустив голову, еще не коронованный король убедился, что абсолютно все гости приема, включая и обеих хозяек: Даллару и Менесту, — застыв на месте, смотрят на него и выглядят немало шокированными. Пожалуй, даже приходу Ильтеры Морн не удивились так, как неожиданно завывшему Койру.

Представители знатнейших Домов Эрнодара, только что ставшие свидетелями столь уникального зрелища, забыли о вине, закусках и разговорах, во все глаза таращась на своего будущего правителя. Наверное, они будут своим детям и внукам рассказывать о том, как однажды король Дорнан вдруг решил волком повыть на одном из приемов в его честь. То‑то будет развлечение и для столичных, и для провинциальных сплетников! Впрочем, на некоторых лицах читалось не столько удивление, сколько брезгливое недоумение. Оба дядюшки смотрели на него так, словно им было неприятно находиться рядом с дорогим племянником. Даллара Игрен, оправившись от потрясения, перевела сердитый взгляд с Дорнана на Ильтеру — она не сомневалась, что незваная гостья причастна к этой вопиющей отвратительной выходке.

В этой застывшей вязкой тишине звонкий смех прозвучал очень громко, и все гости дружно вздрогнули, растерянно зашарив глазами в поисках источника нового неуместного звука. Дорнан оглянулся: леди придворный маг, не скрываясь, смеялась, глядя на него. Койр подумал, что, кажется, впервые видит свою невесту искренне развеселившейся. Ей, похоже, было все равно, что думают о ней окружающие. Будущий король подумал, что даже день свадьбы и двойной коронации, наверное, не запомнится людям так же хорошо, как один — единственный прием у Даллары Игрен. Этот вой явно останется в веках как одна из наиболее скандальных выходок в жизни Дорнана Койра.