Венец Прямиславы

И только когда шаги его стихли, Прямислава вдруг осознала, какой груз все это время лежал у нее на плечах, и села не глядя, едва не мимо лавки. Ее колотило, хотелось плакать и смеяться. Вот она и познакомилась с мужем! Но в мыслях ее все смешалось: все то, что она раньше знала о нем, и то, что сейчас увидела сама, никак не складывалось в целую картину. Она не понимала, как ей следует относиться к нему и что теперь делать. Легко было отвергать его, пока он был где-то за лесами. Но вот он здесь, ее муж, с которым ее когда-то так торжественно венчал нарочно для этого приехавший в Берестье туровский епископ Симон. И хватит ли у нее духу сказать, глядя ему в глаза, что она отвергает благословение Божие, венчавшее их «честью и славой», соединившее их навеки «во един дух и едину плоть»?

В этот день Юрий Ярославич говорил с князем Вячеславом, но Прямислава вниз не спускалась, и ее не звали. Зорчиха и Забела бегали вниз, слушали у дверей гридницы, о чем идет речь перед княжеским престолом. Вячеслав Владимирович выражал готовность простить князя Юрия и не преследовать его, но вернуть ему Берестье отказался. Перед Юрием Ярославичем вырисовывались два пути: или идти в монастырь, где ему, при его склонностях, едва ли понравится, или искать себе местечко при дворе какого-нибудь сильного князя – таких изгоев держат в чести и сажают за стол, но это не что иное, как почетное нахлебничество.

Раз или два мятежник пытался произнести имя Прямиславы, но князь Вячеслав знаком призывал его молчать. Говорить о ней еще не пришло время.

На другой день Прямислава увидела своего мужа, будучи одетой и убранной как полагается. Происходила встреча в гриднице, в присутствии князя Вячеслава, его бояр и воевод, а также всех знатных туровцев и духовенства во главе с епископом. Ей было отчасти совестно, что ее семейные дела разбирают на глазах у стольких посторонних людей, но, как утешала Анна Хотовидовна, пусть стыдится князь Юрий, по вине которого все это стало необходимо.

Прямислава сидела по левую руку от отца, и на скамье с ее стороны, среди боярынь, поместилась и принаряженная Забела. Чтобы не оскорбить знатных женщин соседством с холопкой, Прямислава объявила ее вольной, а в гридницу с собой хотела взять непременно, как напоминание и укор князю Юрию.

Стрела попала в цель: еще только войдя и обмениваясь приветствиями с князем Вячеславом, Юрий Ярославич скользнул взглядом по череде празднично одетых женщин. Внимательно наблюдавшая за ним Прямислава была уверена: у него это вышло невольно, само собой. Как руки запойного пьяницы не могут не тянуться к чарке, так глаз Юрия Ярославича не мог не косить в сторону женщин. Забелу он заметил: какая-то легкая волна пробежала по лицу, хоть он и старался сохранять благочестивый, строгий, чуть-чуть опечаленный вид. Одет он был еще лучше, чем вчера, – в красную рубаху, с золотой гривной на шее, к которой была привешен маленький золотой образок святого Георгия, его покровителя. Сапоги нам нем сегодня были красные, расшитые золотой нитью сверху донизу; пояс весь усажен золотыми узорными бляшками, меч в раззолоченных сафьяновых ножнах блестел, как молния. В левом ухе под русыми кудрями покачивалась золотая серьга с крупной жемчужиной, и сам он, статный и нарядный, напоминал бы царевича в конце сказки, когда тот женится на заморской царевне, если бы не слегка помятое бессонными ночами и заботами лицо и седина на висках. Этот царевич растратил все силы молодости в погоне за серыми уточками, и теперь ему не хватало сил поймать свою жар-птицу.

Здороваясь с князем Вячеславом, Юрий Ярославич держался тихо и почтительно; вот он перевел взгляд на Прямиславу, и в глазах его засветились тоска и нежность, а поклонился он ей даже ниже, чем тестю. Прямислава старалась держаться невозмутимо, но на самом деле никогда еще она не испытывала такого смятения. Всей душой она жаждала поступить как должно, но не могла решить, вернее ли ей будет простить «блудного мужа» или решительно отвергнуть грешника.

Князь Юрий сейчас был достоин сочувствия: за спиной у него было постыдное поражение, свидетели которого сидели вокруг. Брак с дочерью Вячеслава Владимировича был его последней надеждой сохранить хоть что-то. Останься туровский князь его тестем, он хотя бы ради дочери пожалеет повинную голову и выделит какой-нибудь городок в своих владениях.

– Теперь, княже, мир мы утвердили между тобой и родичем твоим Юрием Ярославичем! – начал епископ Игнатий. – Бог тебя наградит за твое незлопамятство и кротость. Молитесь, сказано, за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного. Ничем так не услаждается Бог, как тем, когда мы не воздаем злом за зло.

– Простил я и забыл злое, отче! – благодушно отозвался князь Вячеслав. – К чему теперь поминать?