Венец скифского царя

Лене нотариус определенно не понравился. В нем все было фальшивым – от улыбки до явно крашеных волос, не говоря уже о глазах, взгляд которых было невозможно перехватить.

– Присаживайтесь! – Нотариус показал гостье на стул.

Опустившись на него, девушка проговорила:

– Так для чего вы меня пригласили?

– Дело в том… – нотариус выдвинул ящик своего стола и достал из него стопку документов, – дело в том, что я занимаюсь завещанием Пелагеи Филипповны Сундуковой.

– В жизни о такой не слышала! – заявила Лена.

– Разумеется, разумеется! – нотариус кивал, одновременно тасуя документы на своем столе, как шулер тасует карты. – Разумеется, не слышали! Сейчас я вам все объясню… дело в том, что Пелагея Филипповна в девичестве носила фамилию Дроздова.

– Мало ли на свете Дроздовых? Во всяком случае, Пелагеи Филипповны среди моих родственников нет и никогда не было. Я вам точно говорю.

– Не было, не было! – согласился с ней нотариус и поднял обе руки, как будто сдаваясь под неопровержимым грузом доказательств. – Конечно, не было!

– Так чего вы хотите от меня?

– Сейчас я вам все объясню.

– Да уж, постарайтесь, пожалуйста!

– Пелагея Филипповна недавно скончалась, а перед кончиной она составила завещание, согласно которому оставила принадлежащий ей на правах собственности садовый участок в поселке Тараканово своей внучатой племяннице Елене Павловне Дроздовой.

– Чушь какая! – фыркнула Лена. – Не было у меня такой тетки! Говорю же вам!

– Вы правы, вы правы! – Нотариус снова поднял руки. – Эта племянница не имеет к вам никакого отношения. Больше того, теперь она даже не Дроздова, она вышла замуж и поменяла фамилию, так что теперь она Елена Павловна Ципрус.

– Вы меня совсем запутали! При чем здесь я? Чего вы от меня-то хотите?

– Сейчас я вам все объясню… значит, племянница поменяла фамилию, и это еще больше запутывает все дело. Теперь Елена Павловна Ципрус не может получить наследство своей тети… точнее, двоюродной бабушки… на которое она, между нами говоря, очень рассчитывает.

– И все равно не понимаю, при чем тут я! Я в жизни не видела этих людей и даже не слышала о них!

– При том, что вы – Елена Павловна Дроздова, больше того, случилось так, что у вас с вашей тезкой совпадает дата рождения, так что теперь возникают законные сомнения – кому же покойная оставила свой садовый участок.

– Бред какой-то!

– Вот именно – бред! – охотно согласился нотариус. – Бред, но юридически очень сложный. И теперь нужно, чтобы вы подписали отказ от наследства, чтобы его могла получить та, другая Елена Павловна, которая тоже была Дроздова, но теперь стала Ципрус.

Нотариус непрерывно сыпал словами, и эти слова опутывали Лену, как липкие нити паутины. Да и сам нотариус был похож на паука – огромного жирного паука, который сидит в углу своей паутины, карауля зазевавшуюся легкомысленную муху.

Одновременно со своим бесконечным монологом он перебирал бумаги и наконец пододвинул их к Лене:

– Вы должны подписать здесь, здесь и еще здесь.

Он тыкал ручкой с золотым пером в строчки документа и уже вкладывал эту ручку в Ленину руку.

Лена готова была подписать что угодно, лишь бы больше не слышать этот назойливый голос, зудящий, как комар в ночи, лишь бы не видеть этого крашеного паука, лишь бы уйти из этого затхлого кабинета на свежий воздух.

Она уже взяла ручку – но вспомнила, чему учили ее старшие коллеги на работе, – никогда не подписывать документ, сперва его не прочтя, – и попыталась сосредоточиться на содержании бумаг, которые подсовывал ей нотариус.

– Помни, Дроздова, – зудел шеф, – ни одной бумажки нельзя пропустить! Хоть полслова на ней написано, а прочесть надо внимательно и сорок раз подумать, стоит это подписывать или не надо. Лучше не подписывать, если торопишься или сомнения есть. А то подмахнешь так, не глядя, фирму в такое болото затянешь! Бывали у меня случаи, один раз на два миллиона наказали, я чуть инфаркт не получил.

Лена как будто воочию услышала голос шефа и внимательно посмотрела на документ.

Я… Дроздова Елена Павловна… отказываюсь от всяких имущественных прав…

Она перевела взгляд на следующую строчку, но нотариус уже перетасовал документы, и на столе перед Леной лежала совсем другая бумага.

– Да подождите же, дайте мне прочитать!

– Конечно-конечно, читайте! – Но при этом нотариус умудрился уронить бумаги на пол и тут же выскочил из-за стола, чтобы снова их собрать.

Из телевизора по-прежнему доносилось унылое бормотание – шло какое-то ток-шоу. Но вдруг голоса прервались, и вместо них зазвучала песня – гипнотическая, завораживающая, та самая, которую Лена слышала в последние дни необычайно часто.

Степь… белая степь… зимняя степь…
Скачет по зимней степи
Белый как снег жеребенок…