Венец судьбы

— Да пребудет с вами благословение, потомок леди Джиллиан, — сказала Лара. — Я считала эту женщину своим хорошим другом.

Госпожа Лорейн очаровательно залилась румянцем.

— Благодарю вас, прабабушка, — откланялась она и спешно удалилась.

Калиг вздохнул.

— Как печально, что те, чьи души и сердца еще полны добра, тоже пострадают от грядущей беды.

— Я знаю, что все остальные должны уйти, но почему мы не можем остаться, милорд? Если не останется никого, кто же будет излучать Свет?

Принц-тень покачал головой:

— У нас иная судьба, любовь моя. Мы сделали здесь все, что могли. Ты и сама знаешь это, даже если не можешь смириться с этим в душе.

Лара печально кивнула, согласившись с ним, но слезы снова наполнили ее волшебные зеленые глаза и, замирая на темных ресницах, блестели, словно крошечные кристаллы.

Стараясь поддержать и успокоить, Калиг обнял ее, а фея положила голову ему на плечо.

Заинтригованный этой сценой, Кадарн Хаук наблюдал, не отрывая глаз. Но затем он огляделся, оценил роскошество дворца Палбена и начал с завистью размышлять, как создать такое же великолепие в его собственном замке. Стоя подле него, его жена восхищалась платьем, по волшебству созданным специально для нее, и интересовалась, сможет ли оставить его себе после торжества. Никогда прежде она не видела такого восхитительного шелка. И как им удалось добиться столь бесподобного оттенка? Драгоценные камни, которыми были обшиты вырез и манжеты платья, должно быть, могли составить небольшое состояние.

— Если Ваклар женится на этой хетарианской девушке, нам придется перестраивать весь дворец, милорд, — шепнула леди Паулина мужу. — Несколько деталей интерьера, которые мы привезли из Хетара, ничто по сравнению с этим дворцом. А сегодня нам предстоит увидеть, как живет еще один влиятельный хетарианец. Если у него так же роскошно, как в этом дворце, то будет очень стыдно привезти эту юную аристократку в наше жилище, если мы не сможем достичь хотя бы подобного этому великолепия. Мы должны убедить ее семью позволить ей взять с собой все, что она захочет, когда она выйдет замуж за Ваклара.

— А само свадебное торжество должно будет проходить в Тере, так как жених — мой наследник, — сказал Кадарн, — так что нам придется сделать все необходимое ради этого, и в кратчайшие сроки, чего бы нам это ни стоило.

Лара слышала их разговор и была совершенно потрясена. Их мир скоро окажется под властью Тьмы. Зло будет царить повсюду. А Кадарн и его жена обсуждают, стоит ли во дворце оставить все на своих местах или изменить что-то к свадьбе. Неужели они так и не поняли, о чем она говорила им? Или, быть может, они не поверили ее словам?

«Ограниченный разум смертных не в состоянии постигнуть нечто такого масштаба, — на волшебном безмолвном языке сказал Калиг. — Они не то чтобы не верят тебе, нет, они отказываются понять это в полной мере. Они могут выжить, только продолжая вести привычный образ жизни. Перемены — вот что смертные переживают тяжелее всего».

«Мое сердце разрывается», — ответила Лара.

Он крепко сжал ее в объятиях: «Ах, снова эта частичка крови смертных говорит в тебе. Но именно она сделала тебя столь могущественным волшебным существом, любовь моя. Ты сопереживаешь смертным, даже если не можешь до конца понять их».

Лара немного успокоилась и прижалась к нему, он почувствовал, как то невероятное напряжение, что постоянно усиливалось в ней по мере их приближения к Тере, а затем к Хетару, стало отступать. «Я хочу волшебного хлеба».

«Увы, с собой у меня нет ни крошки, так что придется довольствоваться хетарианской пищей».

Лара рассмеялась, чем прервала разговор Кадарна и его жены. Посмотрев по сторонам, она позвала прислугу.

— Мне нужно немного поесть, — сказала она служанке.

— Сию минуту, моя госпожа! — ответила женщина и заторопилась прочь.

— Разве у нас есть время? — спросил Кадарн. — Ведь свадьба должна вот-вот начаться?

— Палбен и его жены еще не облачены в соответствующие случаю одежды, — отметила Лара. — Значит, у нас есть еще несколько часов. Они будут принимать ванну и переодеваться. И конечно, нужно еще будет успокоить вторую жену Палбена, так как она вдруг обнаружила, что партии ее кузин, по ее мнению, оказались более выгодными, чем ее собственная.

— Она показалась мне весьма дерзкой и избалованной особой, — заметила Паулина. — В отличие от госпожи Лорейн, чье умение держаться и тонкое понимание своего неоднозначного положения не могут не вызвать восхищения.