Венец творения, или Ошибка природы

Но подчинение толпы власти, которое характерно для информационной цивилизации под сенью водородной бомбы, ни с чем прошлым несравнимо. Оно носит тотальный и универсальный характер. Тотальный потому, что власть добивается воздействия на всех, исключая людей перспективно мыслящих, тонко чувствующих и беспредельно верующих в духовные ценности самоуправления как пути к реальной свободе. А их -- ничтожное меньшинство в человеческом стаде, провозвестников будущего, способных противостоять воздействию всех средств массовой информации, функционирующих согласовано и скоординировано по велению власти, равно как и всем новым формам экономического и внеэкономического принуждения. И жизнь их действительно драматична, ибо они обречены судьбой как первопроходцы реально оценивать все происходящее в обществе вне всяких предубеждений, будь то теоретические штампы и стереотипы, эмоционально-образные и власть имущими отработанные идеалы, религиозные догмы, утвержденные истолкователями великих вероучений, как правило -- вопреки их гуманистическому пафосу. Наследники Гамлета и Чацкого, князя Мышкина и трепетных героев комедий Чехова, они в отличие от исторических предшественников имеют дело с монолитом обработанной новейшими информационными технологиями дебилизированной и обыдленной толпы, напрочь лишенной веры в фундаментальные ценности человеческого духа.. Подобного противостояния в прошлом не было и быть не могло, ибо молох государства все-таки был еще в процессе становления, пробы своих действительно зловещих сил. Да и само государство при определенных условиях оказывалось формой / пусть и ограниченной по социальной базе / общественного самоуправления. Вспомним в этой связи, что Древняя Греция, открывшая миру все возможные типы государственности, отработала и демократию, а точнее самоуправление свободнорожденных, ибо власти народа никогда в истории, пошедшей по пути государственности, не было и быть не может. В Афинах, например, выборность всегда сочеталась с обязательной сменяемостью общественных должностей в определенный срок и переключение граждан на другие, порою не всегда приятные обязанности. По этому пути шел и республиканский Рим, в котором безусловная преданность римскому народу и государственной системе всегда сочеталась с неукоснительным исполнением общественных обязанностей. Впрочем, духовные пророки человечества уже тогда предупреждали о возможных результатах такого становления самоуправления в рамках государственного пути. " В мире нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство ", утверждал Никколо Макиавелли, озадачивая последующих доброжелательных комментаторов своим мнимым аристократическим снобизмом и презрением к плебсу. Может быть, применительно к жизни современников, еще не подавленных абсолютно мощью государства, его утверждение -- некоторое преувеличение. Но сегодня, в условиях безраздельного господства государства над всеми сторонами жизни " свободных " граждан его афоризм воспринимается как осуществленное пророчество.

Мои оппоненты -- государственники обычно оспаривают утверждение о перерастании государства по логике его развития в тоталитарную силу. Разве, говорят они, человек не получил в образцовых с их точки зрения, развитых странах свободу передвижения и выбора места жительства? Разве не волен он получить любое образование, а стало быть -- и профессию? И не избавлен ли он от пещерного страха голодной смерти благодаря социальным программам, принятым в этих государствах? Что же касается организации той части свободного времени, которое принято именовать досугом, то такого разнообразия его форм, начиная с выступлений гладиаторов ХХ1 века -профессиональных спортсменов, заставляющих переживать сотни тысяч зрителей на стадионах и миллионы -- у экранов телевизоров и кончая безумной " лихорадкой -- стремленьем к перемене мест " - индустрией туризма наши ближайшие предки не могли и предугадать.