Читаем Венец творения, или Ошибка природы полностью

Что касается второго вопроса, то он непосредственно подводит нас к осмыслению парадоксального обстоятельства. Его суть в том, что вопреки всем усилиям владык мира на разных отрезках нашей краткой человеческой истории единообразие власти не привело и не могло привести к унификации нашей живой природы. Проще говоря, никому и никогда не удавалось добиться тотального превращения любого человека в животное / я имею здесь в виду негативную характеристику, которую мы всегда используем в повседневной речи, оперируя этим термином /. Рядом с животным в обществе, то - есть обыденным человеком всегда существовал и человек как нормальное общественное животное, которого мы с полным правом называем Венцом творения в иерархии природы.

О том, что такого превращения всего человечества в обыдленное стадо никогда не было, да и не могло быть в прошлом, с исчерпывающей полнотой доказала современная наука во всех ее профессиональных ответвлениях. Об этом свидетельствует и высокая художественная культура, равно как и позиция представителей великих вероучений, всегда активно противостоявших в лице их лучших представителей сатанинским взглядам на человека. Но не может его быть и теперь, когда власть, на первый взгляд, стала всесильной благодаря историческому опыту, несметным богатствам, сосредоточенным в ее руках, а также тому принципиально новому обстоятельству, на которое обратил внимание профессор С. П. Расторгуев, отметивший, что делегирование властных полномочий в странах, определяющих новый мировой порядок, осуществляется на базе информационных технологий. А это куда страшнее, чем все достижения тирании за всю историю человечества.

Безусловно, власть всегда добивалась подчинения своим зловещим целям толпы, массы. Той самой толпы, которая, выдав Христа, вопила: " Распни его! ". Того самого скопища полуживотных, йеху, которые не только наслаждалась зрелищем пыток и казней мучеников, единственной виной которых всегда была их неординарность, но и сами всегда было готовы растерзать их, побить камнями, громить лавки иноверцев либо подталкивать невинные жертвы к печам газовых камер. Того быдла, которое в дурмане " национального интереса ", " восстановления попранной исторической справедливости ", а то и в гипнотическом состоянии всеобщей истерии сбрасывает простые и прекрасные трудовые одежды, меняя их на серые, унылые шинели и идет, все круша на своем пути, опьяненное запахом братской, человеческой крови. Вчитайтесь еще и еще раз в Бертольда Брехта, Ремарка, Хемингуэя -- и вы посмотрите на непрерывные, человеком порождаемые кровавые вакханалии глазами Homo divinas, для которого любое, самыми возвышенными целями оправданное самоистребление человечества является следствием ошибочной социальной природы. Вдумайтесь в простой вопрос -- где и когда люди, яростно истреблявшие друг друга, добились какой -- либо практической выгоды для себя? Никогда! А тот факт, что провокаторы от власти всегда остаются в бесспорном выигрыше, человек обыденный почему -- то сразу забывает, чтобы сразу же начать истребление себе подобных.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное