Венец творения (СИ)

Он вновь шагнул вперед, и тут я не выдержал очередного приступа желания и тихо застонал, в последнюю секунду прикрыв себе рот ладонью, только это не помогло. Альфа замер, прислушиваясь, и развернулся, чуть сдвигаясь в сторону.

- Кто здесь?

И тут я узнал этот голос. Савелий! Мне конец! Прятаться больше не было сил, и я рванулся к злополучной двери, но даже эти два шага мне не удалось сделать. Он практически сразу настиг меня, беря в жесткий захват. Памятуя о своих занятиях восточными единоборствами, я попытался сопротивляться, но уже через минуту был скручен «в бараний рог». Правая рука моя оказалась заведена назад в болезненном, ломающем кости захвате, так что я невольно вскрикнул, сдаваясь на милость победителя. Распластавшись на полу, я замер, ощущая бедром, что на Савелии из одежды ничего нет, и это только подогревало мое желание. Боль вперемешку с желанием быть оттраханным – это просто гремучая смесь.

Рядом кто-то заскулил, и только когда мужская ладонь пробежала по моему вывернутому плечу, вдруг понял, что скулю я. Позорище. Пришлось чуть прикусить изнутри щеку, чтобы вернуть хоть немного ясности в мозги. А между тем, рука ощупала мою грудь и двинулась ниже.

- Кто ты? А? Почему не отвечаешь?

Я же мог только натужно сопеть, старательно сдерживая стоны. Во мне теплилась надежда, что в темноте я останусь не узнанным, смущало только то, что альфа до сих пор не распознал течку. Впрочем, если бы вообще ничего не понял и отпустил меня, я был бы неимоверно счастлив. Вот только мне не верилось, что мне может так повезти.

Рука, между тем, ощупала бок, живот, спустилась чуть ниже и дотронулась до моего возбужденного члена. И снова я заскулил, не в силах сдерживаться, да еще и бедрами подвигал, отчего мой член потерся о его ладонь и был тут же схвачен и зажат в кулак.

- Эт-то еще что за хрень? – Савелий ощупал член и яйца, убеждаясь, что альфе все это принадлежать никак не может. – Ты что же, бета?

В его голосе были неуверенность и сомнение, которые подтвердились, стоило ему облапать мой зад и сунуть пальцы в мокрую расщелину между ягодиц. Перепутать зад текущего омеги с задницей беты, пусть и подготовленной, никто не сможет. В меня тут же нырнули сразу два пальца, подтверждая простую истину – омега готов к спариванию.

- Омега? – заломленную назад руку тотчас же отпустили, так что я смог упереться в пол не только лбом, зато бедра обхватили, вздергивая вверх, ставя меня на колени. – Кто ты? Кто?

Руки лихорадочно обшарили меня с ног до головы, задержавшись на лице. Он ощупывал его, словно слепой, пытающийся понять: кто перед ним, потом волосы, но моя короткая прическа ничего ему сказать не могла, подобные прически носили почти все альфы и большая часть бет в фирме.

- Скажи мне: кто ты? – пальцы ненадолго задержались на сосках, но они у меня были не особо чувствительными, зато, когда моей задницей занялись вплотную, я вновь принялся поскуливать и двигаться навстречу проникновению. Ох, как же я ненавидел себя в ту минуту, свое жалкое, похотливое омежье тело и затуманенный течкой мозг. Я даже не сразу понял, когда вместо двух пальцев стало три, а потом…

- Какой тесный. Жаркий. Хочешь меня? Сейчас, - его слова с трудом прорвались в затуманенный течкой мозг.

Когда в меня вместо пальцев протолкнулся член альфы, я взвизгнул, как истинный омежка, дернулся, пытаясь избежать болезненного проникновения, но кто бы мне позволил… Пальцы Савелия стальной хваткой сжали бедра, удерживая на месте.

- Прогнись сильнее, - непререкаемым тоном скомандовал Савелий. - Расставь немного ноги, так будет легче принять меня.

И я подчинился, позволяя… принимая… отдаваясь…

Несмотря на течку, член Савелия протискивался в меня с трудом. Я больше не сопротивлялся, только вскрикивал и стонал, и, кажется, даже плакал, но в этом я не уверен. Поначалу было действительно больно, все-таки это был мой первый раз, но Савелий замер, когда вошел полностью, давая мне время привыкнуть минуту-другую, а потом начал понемногу двигать бедрами из стороны в сторону, при этом совершая короткие толчки вперед. Это чем-то напоминало движения зверя, расширяющего снежную берлогу. Впрочем, почему напоминало, он и правда расширял меня под себя. Когда же член альфы начал двигаться более свободно, он перестал нежничать и начал трахать меня по настоящему, до хриплых и громких криков, невольно вырывающихся у меня, когда член попадал по простате, возводя меня к вершине удовольствия. А еще я был благодарен Савелию за то, что он обходился без нежных сюсюканий, ласковых прозвищ, вроде «детка» или «малыш». Этого я бы точно не вынес.