Венец Венеры (СИ)

В стенах были много окон, узковатых, имеющих понятное военное-оборонное назначение - для отстрела нападающих на дворец - но был и момент эстетический, толковый психологический ход. Из окон открывался вид на крыши домов Венеции, который создавал приятный контраст и баланс пониманию - жизнь горожан внизу, а здесь работают те, кто решают, кто власть имеют. Зацени также богатство Венеции - это тебе не простенькие крыши домов, что дрожат под тяжестью дней - бойся провинившийся, сегодня припекут тебя угольками, если сочтут виновным!

И вот они пришли. Как и всякого вредного вонючку и хулигашку Пачино решили поставить в угол! Его подвели к углу одной из зал и все остановились, потому что угол уже был занят! Но не другой мелкий мерзавец там наказанный стоял, вовсе нет - в углу стоял шкаф. Это был непростой шкаф, это была Буссола.

Знаменитая потайная дверь «Буссола», замаскированная под деревянный шкаф и ведущая в комнаты трех глав «Совета десяти» и инквизиторов заставила Зубрикова остановиться перед этим «шкафом» и переспросить с видом дурачка: «Мне в шкаф?» Один из арсеналотти посмотрел на него подозрительно, и не сразу ответил, будто решал вопрос: «Этот гаденыш, он что, издевается? Ах, нет, это же вонючка Пачино - он недавно заявился в нашу милую Венецию. Совсем тупой, понаехали тут! Все им объяснять надо дикарям!» И страж порядка солидно и негромко пояснил виновнику переполоха:

- Буссола. Замаскированная дверь в зал, в котором судят провинившихся перед Серениссимой.

- Замаскированная дверь, - выдохнул Пачино, выпучив глаза, и стал мямлить. - Как это хитро! Как это умно и дальновидно. Мне всегда дедушка, упокой Святая Фаину его душу, говорил: «Хочешь что-то сохранить - поклади в шкаф». Дедушка не любил слово «положить», говорил, что «от него воняет вонью лжи». А какая донна там наверху - это же древняя богиня правосудия!

Вершину шкафа украшала искусно выполненная фигура богини Фемиды - всё при ней было: и меч карающий, и весы, чтобы грехи и вину подсудимого взвешивать, и повязка на глазах. Кстати, эта повязка была неким пунктиком для дурачков. Если вдуматься, в чем её смысл? Ага, как же - я глаза завязала, я вас не вижу, и всех сужу одинаково справедливо, и равномерно всем отвешу трендюлей по вине каждого. Ага, ищи дурачка, верить в такой бред. Как она узнает вину? Глаза завязала - значит, прочитать по бумажке всякие там следовательские протоколы она не сможет. И по морде физиономии подсудимого она ничего не увидит, если она упертая фанатка теории Чезаре Ламброзо, который всех шокировал идеями на тему: «Преступниками уже рождаются. У преступников даже морда с детства прохиндейская и сразу выдает человечка с гнусным будущим».  Вот как она увидит, Фемида эта, если глаза завязала? А уши она себе не заткнула восковыми пробочками, как хитроумный Одиссей? Тогда какой смысл в этих выпендрёжках? По слуху сразу узнаешь - кто перед тобой, имя же назовут обвиняемого! Тьфу, Фемида эта - довольно хитрая тетка была, очень хитрая - она только притворялась простушкой, мол не волнуйтесь, я слепая, не бойтесь я слабенькая - я вас не больно покараю, я вас не сильно осужу - не верил Зубриков в такие притворяшки. Поэтому он улыбнулся Деве правосудия, и удивил всех стражников, когда отвесил ей глубокий поклон - не в его положении было пренебрегать старыми богами. Хитрую интригу он замутил, коварную, гнусную своей двуличностью и хитропопством. А потом и вовсе они выпали в осадок, когда и шкафу Пачино отвесил поклончик, и выдал фразу вовсе глуповатую: «Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости; твой молчаливый призыв к плодотворной работе не ослабевал в течение ста лет, поддерживая - сквозь слезы - в поколениях нашего рода бодрость, веру в лучшее будущее и воспитывая в нас идеалы добра и общественного самосознания!»

Величие и пафос слов мощной фразы словно приколотил каждой буковкой присутствующих к полу. Они не знали, как им быть. Как это солидно и уважительно и достойно прозвучало... но шкаф! И какие сто лет? Дворец только недавно окончательно отстроили, и сто лет назад не было этого шкафа! Стоп! А вдруг был?! Вдруг этот самый шкаф принадлежал этим Пачинусам! Они ведь древний род, хоть и Тарантийцы коварные, но древние в своем коварстве и вероломстве. Что делать-то? И все молчали.

Молчали все! Даже те, кто притаились за картинами и подглядывали через дырочки и щелочки массивных, богато украшенных позолотой рамок картин. Молчали притаившиеся за ложными стенами, готовые в любой момент выскочить с кинжалами и в тесноте помещения ловко порезать наглого возмутителя порядка. Все пытались понять: что имел в  виду молодой наследник Аль Пачино из Тарантума. Аль Пачино, который, по слухам, околдовал детей лучших фамилий Венеции - правнуков бывших дожей! Он на самое дорогое посягнул, на детей, на будущее Венеции - ох, и мутный тип, этот молодой Пачинус.