Венецианец Марко Поло

И во времена монсиньора дожа Джустиниано [827–829] бесценное тело монсиньора святого Марка пришло в Венецию. Истинно, что в ту пору один венецианский корабль находился в Александрии. В том городе было бесценное тело монсиньора святого Марка, убитого неверными... А на венецианском корабле… было три доблестных мужа, один по имени мессер Рустико Торчеллезе… а второй доблестный муж, бывший вместе с мессером Рустико, прозывался мессер Буоно даль Маламокко, а третий — по имени Стаурачо. Эти три доблестных мужа горели таким желанием увезти монсиньора святого Марка в Венецию, что… они добились расположения того, кто охранял тело монсиньора святого Марка, и стали его друзьями. И случилось так, что они сказали ему: «Мессер, если ты пожелаешь уехать с нами в Венецию и увезти тело монсиньора святого Марка, мы сделаем тебя весьма богатым человеком». А когда этот доблестный муж (звали его мессер Теодоро) услышал это, он ответил: «Молчанье, синьоры, не надо об этом говорить. Этого не будет ни за что на свете, потому что язычники дорожат им больше всего, и если они разузнают о наших намерениях, никакие сокровища не удержат их от того, чтобы они отрубили нам головы. И поэтому умоляю вас, не надо мне об этом говорить». А один из них молвил так: «Тогда мы подождем, пока благословенный Евангелист не прикажет тебе ехать с нами», и на том этот разговор кончился. Но вскоре в сердце этого доблестного мужа зародилось [желание] увезти тело монсиньора святого Марка и отправиться с ним в Венецию. И он сказал трем доблестным мужам: «Господа, как можем мы увезти отсюда священное тело монсиньора святого Марка таким образом, чтобы этого никто не знал?» А один из трех говорит: «Мы сделаем это хорошо и мудро». И вот они со всей поспешностью пошли к гробнице, подняли тело монсиньора святого Марка из гробницы и положили его в корзину, прикрыв капустными листьями и кусками свинины, а в ту самую гробницу положили другое тело, прикрыв его одеждами, из которых было вынуто священное тело монсиньора святого Марка; могилу запечатали таким же образом, каким она и была до этого запечатана; и доблестные мужи взяли тело монсиньора святого Марка и перенесли его на свой корабль в той же корзине, о которой я рассказывал выше. А из страха перед язычниками они поместили священное тело между двумя кусками свиной туши и повесили ее [корзину] на мачту, и все это потому, что язычники ни за что не прикоснулись бы к свиному мясу.

И что я скажу вам? В тот самый момент, когда они открывали гробницу, по всему городу пошел столь сильный и чудесный аромат, что если бы собрать в Александрию все лавки пряностей со всего света, то и от них не мог бы пойти такой запах. И тогда язычники говорили: «Вот Марк идет», — ибо они привыкли, что такой аромат появлялся каждый год. Тем не менее кое-кто из них пошел к гробнице и открыл ее и увидел тело, о котором я уже упоминал, то самое, что венецианцы положили в гробницу в одеждах монсиньора святого Марка, и язычники эти были удовлетворены. Но нашлись и такие, которые явились на корабль и весь его обыскали: они были твердо уверены, что тело монсиньора святого Марка находится тут, у венецианцев. Но завидев свиное мясо, висящее на мачте, они стали кричать: «ханзир, ханзир», что значит «свинья, свинья», и покинули корабль. Ветер был благоприятный, дул в нужную сторону, они подняли паруса и вышли в открытое море, и вместе с ними плыл один из доблестных мужей, который охранял тело монсиньора святого Марка, а другой остался в Александрии и приехал в Венецию годом позже...

Что вам сказать еще? Корабль плыл и плыл, и вот священное тело монсиньора святого Марка привезли в Венецию. Его встретили с такой радостью… венецианцы теперь, когда он оказался в Венеции, так уверовали в него… несли перед собой освященную статую бесценного Евангелиста… и если кто-нибудь захочет узнать правду об этом деле, как я его рассказал, пусть он пойдет поглядеть на прекрасный храм монсиньора святого Марка в Венеции и пусть взглянет на фасад прекрасного храма, ибо там записана вся история, которую я вам изложил, и он получит великое прощение за семь лет, ибо монсиньор Апостол дает его всем, кто приходит в этот прекрасный храм.