Венецианская леди

Андреа разозлило недоверие ее собеседника. Она встала и с настойчивостью пьяной женщины возмущалась таким предположениям. Вдруг она потрясла своими темными кудряшками и заявила:

— Если я тебе покажу их так, что они не будут знать об этом, тогда поверишь?

— Конечно, но я совершенно спокоен… Ха-ха-ха!

— Погоди немного… Обещаешь мне не шуметь. Елена придет в бешенство, если узнает о моей нескромности.

— Я обещаю.

— Тогда иди за мной.

Андреа повела Джимми в темный коридор. Спустившись с двух ступенек, они повернули налево. В полутьму проникал свет через стеклянную дверь. Андреа прошептала Джимми на ухо:

— Видишь освещенную комнату? Они там. У них сейчас гости. Они там разговаривают с десяти часов. Если хочешь убедиться, что я не лгу, влезь осторожно на этот сундук возле стены и посмотри через стекло над дверью.

Джимми поднялся осторожно на сундук, бесшумно приблизил голову. Он увидел трех человек, сидевших вокруг стола и беседовавших при свете низкой лампы. Перед ними лежали бумаги и карты. Джимми внимательно оглядел комнату. Один из них был турок, о котором говорила Андрея, его происхождение было несомненно. Рассмотрев двух других, мужчину и женщину, сидевших рядом, Джимми страшно удивился: в одном из них он узнал человека с ослиной головой, выгнавшего его из лодки Ручини. В другой он узнал красивую брюнетку, мадонну Кастельфранко, так нежно прощавшуюся с патрицием при его отъезде в Милан.

Глава 6

Ночь Искупителя. Одиннадцать часов. Вся Венеция высыпала наружу. Расцвеченные фонарями и наполненные людьми, гондолы скользят по воде, наводняя каналы города. Все кормы повернуты по направлению к Джудекке, где суровый купол церкви Искупителя — магнитный полюс праздника — сейчас зажжется солнцами и кругами фейерверков.

В этот вечер Реодонико был готов к костюмированному балу леди Дианы. В то время, как простонародье приготовлялось забавляться в лагуне, великосветское общество будет танцевать в гостиных дворах. Джимми работал уже целую неделю, чтобы придать коронации догарессы соответствующий блеск! Светящиеся гирлянды подчеркивали архитектуру старинного дома работы Массари, и факелы, горевшие на верхушках пяти колонн, переливаясь, как огненные змеи, на воде Большого канала, отбрасывали снопы света под римскими арками. Подобная атмосфера царила в палаццо только 5 июля 1758 года, когда Жан-Батист Реццонико был избран дожем под именем Климентия XIII.

В десять часов вечера, столковавшись обо всем с мажордомом, Джимми ушел переодеваться в свою комнату. Он выбрал себе костюм Родольфа из «Жизни богемы». Натягивая серые панталоны с неловкостью спортсмена, более привыкшего гарцевать на лошади во время игры в поло, чем ораторствовать, как студент в кафе Латинского квартала, он размышлял об удачных последствиях своего плана действий. На другой день после посещения Саккарди он поучал леди Диану:

— Вы понимаете, дорогая, всю недопустимость вашего пребывания в обществе этого авантюриста; он тесно связан с монахом-расстригой, торговцем коврами из Смирны и женщиной, слишком красивой, чтобы быть честной; она присутствует при всех их переговорах в подозрительных домах… Я не рассказываю вам сказок о разбойниках, я видел их собственными глазами, благодаря Андреа… Похоже на то, что они замышляют какую-то низость вместе с их сообщницей, Саккарди. Я нахожу, что всего сказанного достаточно, чтобы вы отныне забыли Ручини… Мы приняли его за джентльмена. Мы ошиблись. Вот и все.

Леди Диана ответила:

— Я верю вам, Джимми! Если все это так, с моей стороны было бы несправедливо настаивать. Не будем больше говорить об этом.

Уборная леди Дианы напоминала ателье портнихи. Это был невообразимый хаос платьев, белья, различных головных уборов в низкой комнате с выцветшей зеленой штукатуркой, расписанной арабесками и желтыми раковинами. В старинных канделябрах вместо восковых свечей теперь, по желанию леди Дианы, горели стосвечовые электрические лампочки.

— Джимми, — спросила она, скрытая за трехстворчатым зеркалом, — на сколько человек вы рассчитываете сегодня?

— Вы разослали триста приглашений, следовательно, придет шестьсот человек.

— Ого!

— Но на подобном празднике не может быть меньше; ведь не каждый день бывает коронование догарессы.

— Псевдодогарессы!

— Это ничего не значит… Мой друг, граф Цорци, главный редактор «Gazzetta di Venezia», сообщил вчера, что все большие газеты Милана, Турина и Рима опубликуют отчет об этом вечере… Вы поразите итальянскую аристократию, дорогая!.. А знаете, что больше всего интригует всю Венецию?

— Нет.

— Желание знать, кого вы изберете дожем!.. Леди Диана молча усмехнулась, в то время как Эмма застегивала на ней платье. Джимми бросил взгляд в зеркало.

— Я полагаю, что вы можете мне открыть, кого вы хотите избрать.

— Нет.

— Это, конечно, будет кто-нибудь из трех рыцарей: Мантиньяк, Деклинг или Краузе, не правда ли?

— Не беспокойтесь, Джимми!.. Я сумею решить вовремя… Как вы находите мой костюм? — Чудо… Как вы хороши! Позвольте дожу in partibus[27] поцеловать вас за здоровье Святого Марка, покровителя этого праздника.