Венецианская маска

Когда Мелвил вышел под руку с виконтессой, Ренцо, смутно различимый в наступившей ночи, исчезал в узком проходе, который вел от Корте дель Кавалло к тротуару вдоль канала, где его ждала гондола.

Виконтесса, следуя взглядом за его призрачной фигурой, увидела в этот момент другую призрачную фигуру, отделившуюся от тени здания у начала аллеи через мгновение после Ренцо, а затем вновь растворившуюся в темноте. Но она не придала значения увиденному, потому что было поглощена размышлениями.

— Вы долго пробыли внизу с Лальмантом и Виллетардом, — сказала она осторожно. — А за обедом вы были необыкновенно молчаливы и задумчивы. Что-то тревожит вас. Я надеюсь, вы помните мое предупреждение, Марк? Ах, этот Виллетард внушает мне ужас. Он отвратителен.

— Не огорчайтесь, — ответил он. — Но вы правы, полагая, что меня нечто тревожит.

Про себя он поразился, каково было ее расположение к нему, если она решила помочь ему, когда поняла, насколько беззащитным сделал его перед Вендрамином поступок Лальманта.

— Мы поговорим об этом в доме Гаццола. Мне может понадобиться ваша помощь.

Он почувствовал, как она оперлась на его руку.

— Я предоставлю ее вам с удовольствием, — заверила она его. Они вошли в узкий проход, ведущий к каналу. В дальнем его конце они могли различить слабый блеск воды.

— Было бы счастьем… — начала она, но, внезапно запнувшись, быстро оглянулась через плечо и вдруг закричала в страхе:

— Кто здесь?

Сзади раздались быстрые шаги. Две фигуры бегом приближались со стороны Корте дель Кавалло, и в какой-то момент блеснуло что-то, похожее на клинок. Их замысел не вызывал сомнений.

У виконтессы вырвался пронзительный крик о помощи еще до того, как эти двое настигли их.

Первая мысль Марка-Антуана было о том, что ему предстоит иметь дело со сбирами инквизиторов. Но зловещее молчание их атаки поставило это предположение под такое сомнение, что Марк-Антуан выхватил свою шпагу. И как раз вовремя. При крике виконтессы один из этой пары выскочил вперед своего спутника в жестоком выпаде в ее сторону, а второй, что следовал за ним, бросил в ее адрес такой непристойный эпитет, какой не выдумать даже последнему бродяге. Его лицо скрывала белая повязка. Из-за этого ли, или из-за предусмотрительности голос его звучал низко и приглушенно.

В следующую секунду клинок Марка-Антуана взлетел, чтобы оттеснить убийцу, напавшего на виконтессу. Тот был еще удивлен отражением своего удара, когда ответный выпад, ставший продолжением того же движения клинка, пронзил ему мускулы у основания шеи. Он, вскрикнув, отшатнулся и, смертельно раненный, осел на своего компаньона, который был стеснен в этом узком проходе.

По приглушенным проклятиям другого, сопровождавшимся восклицанием: «Прочь с пути, болван!» — было легко догадаться, что он был в затруднительном положении. Метнувшись вперед и пригнувшись, чтобы, по возможности, что-нибудь разглядеть в этой темноте, Марк-Антуан вполне смог различить ту группу, которую они собой представляли. Пронзенный им человек рухнул спиной на грудь двигавшегося вперед напарника, который пытался отпихнуть его в сторону. Над плечом раненного человека Марк-Антуан мгновенно нанес удар на звук голоса и увидел, как группа осела черной массой.

Больше он не выжидал. Он нащупал руку виконтессы, схватил ее в темноте и потянул за собой по направлению к каналу.

— Идемте, — сказал он, но, едва они двинулись, у него перехватило дыхание, потому что он оказался перед другой парой, которая двигалась навстречу им.

Это было слишком много. Марк-Антуан по-настоящему рассвирепел. Он не мог надеяться на такую же удачу во второй раз. Замерев в нерешительности, он механически обернул свой плащ вокруг левой руки. Тут виконтесса дернула его за фалду камзола.

— Сюда, — прошептала она, — укройтесь здесь.

Она заметила проем двери слева от себя — глубокую террасу склада товаров — и показала ему.

Он втолкнул ее, последовал за ней и в этом укрытии стал поджидать вновь прибывших, тогда как виконтесса раздирала ночную тишину криками о помощи.

Шпаги, словно длинные стальные языки, блеснули в темноту, которая плотно обволакивала Марка-Антуана, Невидимый для нападавших, он мог достаточно различать их, чтобы не давать им передышки своими жалящими выпадами. А затем, к своему негодованию и ужасу, он услышал тот же приглушенный голос, который он слышал прежде, — голос человека в белой повязке, подбадривающего своих собратьев, — и он понял, что теперь ему противостоят три клинка. В спешке и темноте он действовал плохо против этого парня и лишь оцарапал его.

Из-под белой повязки донеслось свирепое быстрое бормотание:

— Мы терзаем наши уши уже четверть часа. Если вы не можете дотянуться до этого парня, ради бога, прекратите вопли этой чертовки.

В стремлении покончить с этим, говоривший двинулся вперед почти безрассудно.