Венецианская маска. Книга 1

Мариэтта проснулась спустя два часа и некоторое время лежала, глядя на высокий лепной потолок. Как раз над ней был вылеплен маленький позолоченный херувимчик, В этом дворце, казалось, несть числа этим херувимчикам. А вот портрета Анджелы Торризи она не увидела ни одного — все они куда-то бесследно исчезли. Скорее всего, Доменико распорядился отправить их куда-нибудь в другое место, в один из принадлежащих ему дворцов, потому что вряд ли он пошел бы на то, чтобы украсить ими стены каких-нибудь, пусть даже малозначительных, гостиных этого дворца — она могла натолкнуться на них и там. Вероятно, он поступил так из уважения к ее чувствам, но, если речь шла о чувствах Мариэтты, то она не имела бы ничего против, если бы эти портреты оставались висеть на своих прежних местах, поскольку в любом случае их отсутствие не могло умалить ощущения присутствия ее предшественницы буквально повсюду, в каждой безделушке, каждой статуэтке, каждой мелочи. Мариэтте временами казалось, что гостиную, в которую она входила, только что покинула синьора Торризи. Наибольшим эффектом такого воздействия обладала маленькая атласная подушечка с лентами, которую она обнаружила в кресле одной из гостиных — она очень способствовала тому, чтобы в этом кресле могла уютно расположиться женщина, которая жаждет покоя и удобства, например, когда она в положении. И повсюду эти широкие фарфоровые вазы, наполненные розами.

Мариэтта села и опустила ноги на прохладный мрамор пола. Ей никогда не приходила в голову мысль претендовать на то, чтобы занять место Анджелы в душе Доменико, но ей было необходимо отделаться от этого неприятного чувства, что ее здесь постоянно подстерегает призрак покойной Анджелы, притом везде, куда бы она ни пришла. К счастью, они с Доменико на лето уедут на загородную виллу — может быть, там осталось меньше напоминаний о временах царствования другой женщины.

Путешествие на летнюю виллу Торризи началось с того, что Мариэтта и Доменико, сидя в довольно большой лодке, под тихий плеск весел медленно скользили по бирюзовой глади Венецианского залива. Багаж их, отправленный загодя, должен был ожидать их прибытия уже на месте. Мариэтту взволновала эта поездка по воде, точь-в-точь как и тогда, когда она впервые отправлялась в Венецию много лет назад. Когда они прошли устье реки Бренты, она увидела множество барж, ожидавших своей очереди отбыть, и ей подумалось, что, может быть, какая-нибудь из них вполне могла принадлежать Изеппо. Он и его супруга были в числе приглашенных, и хотя они из вежливости или стеснения отклонили приглашение, тем не менее пришли к церкви и стояли в толпе зрителей, чтобы иметь возможность хоть издали поздравить Мариэтту, помахав ей рукой.

И теперь, сидя под тентом из зеленого бархата на мягких подушках, Мариэтта с интересом оглядывала берега Бренты, вверх по которой они плыли. На свадьбе ей довелось встретиться и познакомиться со многими владельцами вилл в этих местах, и Доменико то и дело показывал ей то или иное прекрасное здание, укрывшееся в густой зелени. Когда их лодка причалила у ступенек, ведущих к вилле Торризи, Мариэтта легко спрыгнула на берег. Она бегом пересекла лужайку, направляясь к воротам, которые распахнули в ожидании новой хозяйки, как и сами двери в виллу. Когда Доменико догнал ее, она одарила его сияющей улыбкой.

— Ты только посмотри на меня! — игриво воскликнула она. — На мне превосходное платье, шляпа — одно загляденье, в руке — дорогой веер, на мне драгоценности — никто не сможет отличить меня от тех женщин, которые были в числе твоих гостей, когда я впервые увидела это место по пути в Венецию.

Доменико забавляла эта игра, но вдруг он посерьезнел.

— Знаешь, есть разница.

— В чем?

— Ты приехала к себе домой, а не в гости.

Внезапно смутившись, Мариэтта потупилась, и прошло несколько мгновений, прежде чем она посмотрела ему в глаза. У этого человека был особый дар, умение говорить впопад, а это очень важно для нее сегодня, когда она внезапно оказалась там, где в последний раз была много лет назад в тот самый день, который предшествовал смерти ее матери, и никакие новые впечатления и восторги были не в силах стереть это трагическое обстоятельство из ее памяти.

— Да, ты прав, — внезапно охрипшим голосом согласилась она, — я, действительно, дома, — и протянула ему руку.

Вилла, построенная в шестнадцатом столетии по проекту архитектора Палладио, удачно сочетала стремление следовать и форме, и принципу целесообразности — летом здесь создавалась прохлада. Мраморные полы, выкрашенные в белый цвет стены, роскошная лепнина, пропорциональность помещений — все это превращало не очень большое строение в поистине райский уголок. Большая часть резной мебели, в основном, относившейся к году постройки виллы, а также и та, что постепенно накапливалась в течение двух с лишним столетий, радовала глаз цветом своей обивки, прекрасно гармонируя с мягкими тонами, присущими реке и окружающему пейзажу, то же самое относилась и к пологам кроватей и гардинам на окнах.