Венецианская маска. Книга 1

После того как новое одеяние скользнуло ей на плечи, женщины сопроводили ее до постели, расцеловали по очереди и усадили в высокие подушки, затем удалились, оставив ее ожидать своего супруга при свете единственной свечи в золотом подсвечнике. Сюда доносились приглушенные звуки музыки и гул голосов — празднество продолжалось. И теперь, когда суматоха дня отступила и у нее появилась возможность поразмышлять, Мариэтте неожиданно пришло в голову, что несколько лет назад подобная процедура уже имела место в этом же дворце и в этой же спальне, что, по ее мнению, не могло не идти в ущерб общему ореолу праздничности. Несколько раз. за ужином и после него она ловила на себе взгляды гостей, которые недвусмысленно говорили ей о том, что все кругом прекрасно понимали, какая любовь и какая гармония сопутствовали браку Доменико с его первой женой Анджелой. Ведь и они не могли не видеть, как видела она, сама, что портреты Анджелы исчезли из главных гостиных, и вместо них висели теперь совершенно другие картины. Мариэтта не сомневалась и в том, что Доменико велел полностью изменить интерьер и в этой спальне, которая теперь, благодаря новой мебели, выглядела в стиле рококо. Стены покрывали новые панели с изображенными на них цветами, свежая штукатурка потолка подходила по цвету к светло-желтой шелковой драпировке степ, поддерживаемой двумя маленькими херувимами у карнизов. Полог кровати пышными складками переливчатого шелка ниспадал до самого паркета пола, и повсюду были расставлены огромные вазы из китайского фарфора с палевыми розами, нежно благоухавшими.

Мариэтта услышала шаги в соседней спальне, принадлежавшей Доменико, и сердце ее учащенно забилось. По доносившимся оттуда голосам она узнала Доменико, переговаривавшегося с лакеем. Вскоре открылась дверь, соединявшая их спальни, и вошел Доменико с объемистым графином вина и двумя хрустальными бокалами в руках. И если он казался ей красавцем всегда, то сейчас, в преддверии их первой ночи, он виделся ей просто сказочным принцем. Волосы его, довольно коротко постриженные с тем, чтобы удобно было носить парик, мягко поблескивали в свете свечи.

— Не угодно ли бокал вина, Мариэтта? — осведомился он, ставя графин и бокалы на столик. — Я бы выпил немного, а то после этих танцев меня мучает жажда.

Она кивнула, и Доменико, наполнив бокалы розоватым вином, подошел к ней и уселся на край широкой кровати.

— У меня есть тост, — объявил он. — Я понимаю, что их было сегодня достаточно там, внизу, но этот особый — он лишь для нас двоих. Давай выпьем за будущее. Пускай оно сблизит нас — мужа и жену.

— Мне кажется, лучшего тоста и быть не может, — Мариэтта пригубила вино.

Доменико наклонился и нежно поцеловал ее. Мариэтта ощутила на губах терпкий привкус вина. Потом он, откинувшись, направил на нее долгий изучающий взгляд.

— У тебя сейчас такие задумчивые глаза. Почему?

— Ты тоже какой-то другой сегодня.

Он, усмехнувшись, провел рукой по волосам.

— Помада и пудра — дьявольские изобретения. Достаточно я их терпел. Поэтому я предпочел надеть парик. А таким я тебе разве не нравлюсь?

— Нет-нет. Ты правильно сделал, что поступил так.

— Значит, дело в чем-то еще. — Дотянувшись до ее волос, он ласково заложил одну прядку ей за ухо. — Мы с тобой не чужие люди, и никогда ими не были. Ты ведь сама говорила мне, что наши пути пересеклись еще бог знает как давно, в той мастерской, где для меня была изготовлена моя золоченая маска еще до того, как ты оказалась в Венеции. И поэтому ты не должна никогда и ничего от меня утаивать.

— Я просто вспоминаю, не ты ли это тогда стоял в дверях виллы Торризи. Кто-то выходил тогда поприветствовать гостей.

— Конечно же, это был я, — принялся уверять Доменико.

Ее лицо осветилось улыбкой.

— А теперь ты скажешь, что и меня видел.

Он недоуменно поднял вверх брови.

— Но ведь ты же сама видела, как я махал тебе, когда вы проплывали мимо на барже?

Мариэтта неожиданно для себя рассмеялась.

— Вот враки! И ты думаешь, я тебе поверю?

— Ну, я точно не знаю, не помню… Но это вполне могло быть.

— Мне тоже кажется, что могло, — Мариэтта с удовольствием отметила, что с ним легко говорить.

Доменико медленно провел ладонью по ее бархатистой коже.

— Мариэтта, ты красивая. Сейчас ты даже красивее, чем в наряде невесты.

Она вспомнила, как тогда на ридотто, на котором она увидела его в золотой маске, она задала себе вопрос о том, каково было бы оказаться в объятиях этого мужчины и принимать его ласки. Легкое, едва ощутимое прикосновение его ладони вызвало у нее восхитительную дрожь.

— Я помню, как обещал тебе добиться твоего расположения после того, как мы поженимся, но я не имел в виду, что оставлю тебя одну в эту ночь или в любую другую.

Мариэтта кивнула.

— Я понимаю, — тихонько вздохнула она.