Венецианский альбом

— Тогда ты должна немедленно отправиться в Швейцарию, — заявил он.

— Я не могу оставить Анджело. Правда не могу.

— Кара, — он нежно дотронулся до меня, — чем дольше ты будешь за него держаться, тем сложнее будет потом. Я хочу для тебя безопасности, и для своего сына тоже.

Он ушел, оставив меня в издерганном, близком к отчаянию состоянии. Я взяла Анджело на руки и не сводила с него глаз, пока он деловито сосал, положив пухлый кулачок мне на грудь. С ним-то в любом случае все будет хорошо, думала я. Но если меня все-таки заберут в лагерь? Как мне понять, когда пора будет уезжать? Разве я не слишком эгоистично веду себя, стараясь остаться в Венеции как можно дольше?

Следующие два дня я не видела Лео. Сидела дома, тревожно выглядывала в окно. От консула принесли коробки, полные замечательных и совершенно необходимых вещей: там были консервированные фрукты, томатная паста, сардины, сушеные бобы, паста, кофе, чай, вино, оливковое масло, а еще — несколько пушистых одеял и прекрасный электрокамин. Я чуть не расплакалась от благодарности и поделилась всеми этими богатствами с Франческой, которая тоже была очень признательна. Потом пришел Лео, который выглядел довольным собой.

— Все в порядке, — сказал он, — я переговорил с отцом. Тут требовалось полезное знакомство. По счастью, кое-кто из городских властей задолжал ему услугу, так что вот тебе удостоверение личности и продуктовые карточки.

Он положил все это на стол. Я тут же взяла удостоверение и стала его разглядывать.

— Джульяна Альетти? — спросила я.

— Она работала на нас, но, к сожалению, недавно умерла. Ее сын только что сдал продовольственные карточки, жаль будет, если они пропадут даром. Фотография в общих чертах похожа на тебя, но все равно будь осторожна. Я уверен, тут в окрестностях ходят сплетни, что ты иностранка. И есть один тип, который надеется получить награду за донос. Но пока я тут, тебе достаточно просто сказать: «Я служу у графа Да Росси». Этого должно хватить.

— Очень надеюсь, — сказала я.

Лео подошел к кроватке Анджело. Малыш не спал и смотрел на него, не мигая.

— Думаю, у него будут твои рыжеватые волосы, — сказал Лео, поднимая на меня взгляд. — И, может быть, твои голубые глаза. Непохоже, чтобы они стали карими.

— У всех младенцев голубые глаза, это сказала мне Франческа, а она все знает, — ответила я. — Их цвет изменится через несколько месяцев.

— Хорошо. Надеюсь, он будет похож на тебя, — проговорил Лео. — Тогда я всю жизнь буду тебя помнить.

Я не знала, что на это ответить, но сердце зашлось от боли.

21 июля 1940 года

Прошел почти месяц. Я все еще немного опасаюсь выходить. Вдруг кто-то подсмотрит, где я живу? От посещения биеннале мне, с большой неохотой, пришлось отказаться, чтобы не рисковать, хоть графиня и сказала, что в этом году там есть несколько интересных экспонатов. Я намерена видеться с графиней и дальше. Неподалеку от моего дома есть остановка вапоретто, хотя военные и реквизировали большинство судов, так что рейсы на Лидо стали ходить куда реже.

Однажды поздно вечером ко мне явился незнакомый англичанин, и теперь под тумбочкой у меня в спальне вынимаются половицы и хранится рация. Чтобы ее извлечь, надо сдвинуть тумбочку и поднять деревянную квадратную секцию. Все сделано очень аккуратно. Мой гость научил меня пользоваться рацией и разбираться в шифре. Я пыталась учить азбуку Морзе, но вроде бы не слишком преуспела в этом. Еще мне был оставлен мощный бинокль для наблюдения за кораблями, которые идут с материка, на тот случай, если немцы решат построить собственный порт. Пока что мне нечего сообщить. Все спокойно, и жизнь течет, как в любое другое лето.

А сегодня был праздник Спасителя. На этот раз день выдался ясный, солнечный, и я смотрела, как паломники идут в церковь по мосту из барж, а потом возвращаются, неся зажженные свечи. Трудно поверить, что всего год назад моя жизнь была совершенно иной. Но я ничуть не жалею о перемене — ведь у меня теперь есть Анджело. Я люблю его всем сердцем. Даже не знала, что люди способны на такую любовь.

Глава 39

Джулиет. 23 октября 1940 года

До чего же странный это был год! В Венеции ничего не изменилось, разве что еды стало мало. Теперь продукты не подвозят из Венето так четко, как раньше. Думаю, продовольствие уходит, чтобы кормить большие города вроде Милана и Турина, где на заводах производится военная техника. К счастью, моя подруга графиня Фьорито, которую я регулярно навещаю, устроила у себя огород и снабжает меня свежими овощами. Но это скоро закончится, потому что внезапно похолодало и начались дожди.

Графиня утроила свои усилия по освобождению евреев из нацистской Германии. Странно и жутко, на самом деле: нацисты так явно дают понять евреям, что не желают иметь с ними ничего общего, и в то же время не выпускают их из страны.