Венецианский альбом

— Я от всего сердца сочувствую, тебе, кара миа, но мы должны поступить так, как безопаснее и лучше для его будущего. Что, если тебе придется в спешке срываться с места посреди ночи? Что, если, не дай бог, за тобой придет тайная полиция? — Он увидел испуг на моем лице. — Я очень надеюсь, что тебя никто не тронет, пока я здесь, но все меняется. Мой отец разочаровался в Муссолини и отдалился от него, он боится, что ничего хорошего из всего этого не выйдет. Так что давай действовать сейчас, пока мы еще можем.

Он посмотрел на меня. Я попыталась кивнуть, но не смогла.

— Я так сильно люблю его, Лео.

— Знаю. И поэтому ты должна отдать его мне. Из любви.

Анджело доковылял до Лео с паровозиком в руке и ткнулся ему в колени.

— Папа, — сказал он, протягивая паровозик.

— Я принесу тебе на подпись документы, — сказал Лео. — Все давно готово.

— Дай мне время попрощаться с ним. В последний раз нарисовать его.

— Конечно. — Лео встал, подхватив сына на руки. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, Джульетта. Если бы был хоть какой-то другой путь, я бы не колебался. Я хочу только одного — чтобы с вами обоими все было в порядке.

Он передал мне Анджело, поцеловав его в макушку. Прежде чем уйти, он поцеловал и меня тоже.

8 июля 1941 года

Мы с Лео долго не виделись. Я так понимаю, это потому, что у него были какие-то дела, о которых он не может мне рассказать. Когда он все-таки заскочил буквально на пару секунд, речи о том, чтобы отдать ему Анджело, не заходило.

Кстати, мне до сих пор не удается закончить портрет сына. Остается только гадать почему. Вчера поздно вечером приехал Лео. Вид у него был встревоженный.

— Кара, я сегодня должен уехать, — сказал он, — но я не мог это сделать, не попрощавшись.

— Куда? — спросила я.

— Не могу сказать. И сколько меня не будет, не знаю. Пожалуйста, береги себя. — Он обнял меня и страстно поцеловал. Потом разжал объятия, посмотрел сверху вниз мне в лицо и почти выбежал за дверь.

Итак, мой защитник уехал. Самым разумным было бы, не откладывая, отнести Анджело в палаццо. Но, по правде говоря, у меня пропало ощущение опасности. Все соседи меня знают, и мы останавливаемся поболтать возле овощной баржи. Я беседую со старичками, когда вожу Анджело в парк, и они дают ему крошки, покормить воробьев и голубей. Даже здешний полицейский знает меня и при встрече приветливо говорит «бонди».

Как-то раз, когда я лежала в постели и в голове кружились разные мысли, меня посетила блестящая идея: расставаться с Анджело незачем. Можно просто сказать, что он — итальянский сирота, а его мать стала жертвой войны. Я усыновлю его и заберу в Англию. Можно бежать прямо сейчас, во всяком случае, в Швейцарию — конечно, если там до сих пор принимают беженцев — Но я не могу уехать, не попрощавшись с Лео. Нужно дождаться его возвращения. Почему ему пришлось уехать в такой спешке, когда он заверял меня, что у него профессиональная бронь и его семья работает на нужды фронта?

4 сентября 1941 года

Сегодня была Регата Сторика — Историческая регата, которую всегда устраивают в это время года. По Гранд-каналу плыли в огромных гондолах экипажи в костюмах разных эпох. Тут были суда всевозможных размеров. Несмотря на войну, зевак пришло не меньше обычного, люди болели за своих любимцев и подбадривали их криками. Не было лишь торговцев с воздушными шариками и джелато, а еще за происходящим, не бросаясь в глаза, наблюдали военные и полицейские. Когда гонки закончились и я направилась домой, меня остановили у блокпоста и спросили документы.

Я вытащила удостоверение личности и предъявила. Надо сказать, что я нарочно измяла его — так меньше бросалось в глаза, что фотография не моя. Проверяющий посмотрел на удостоверение, потом поднял взгляд на меня.

— Это вы? — требовательно спросил он.

— Конечно. — Я тоже посмотрела на него.

— Тут волосы темнее.

— Я тогда покрасилась, а теперь у меня свой цвет.

— Вы родились в Венеции?

— Да.

Он все еще хмурился.

— Что-то с вами не то. Завтра утром вы должны явиться в полицейский участок, вам понятно?

— У меня маленький ребенок. Я не могу его оставить.

— Берите ребенка с собой, нужно проверить его свидетельство о рождении.

Он протянул ко мне руку.

— Дайте сюда удостоверение. Если все в порядке, вам вернут его утром.

Не знаю даже, как мне удалось добраться до дома. Меня всю трясло. После проверки документа станет ясно, что я обманщица, гражданка враждебного государства, затесавшаяся в ряды горожан. Возможно даже, мою квартиру обыщут и обнаружат под паркетом рацию. Шпионов ведь расстреливают, так? До сих пор я не понимала, что могу оказаться в по-настоящему опасной ситуации, и теперь вдруг осознала всю чудовищность того, что мне грозит. Тут я неожиданно остановилась посреди моста, и мужчина, который шел сзади, врезался в меня, пробормотав несколько не слишком вежливых слов.