Венецианский эликсир

Пока что так оно и будет. Это то малое, что я могу сделать для Тома.

Негодяй с усами угрожает приме. Существует реальная опасность того, что чистота девицы будет поругана. Мягкая и податливая, она глубоким грудным голосом молит о пощаде. Но все тщетно. Он ее совратит. Актриса теряет сознание. Ее тело утопает в нижних юбках, и она продолжает петь, рассыпав локоны по полу, так что ее лицо похоже на светлое яйцо, лежащее в мягком гнезде. Валентин внезапно ощущает непреодолимое желание оказаться рядом с ней, обхватив ее бедра руками. Поразительно. Он бросает взгляд на сидящих рядом. Мужчины тяжело дышат и, по всей видимости, находятся в плену той же фантазии.

Разница между этими недотепами и мной заключается в том, что я могу осуществить эту фантазию, если захочу. Я знаю управляющего этого заведения, и всего через несколько минут он будет рад-радешенек оказать мне небольшую услугу.

История на сцене близится к логическому завершению. Героиня прячет глаза, когда герой бросает негодяя, закованного в цепи, к ее ногам. Она даже падает на колени, моля о прощении для человека, который не так давно желал обесчестить ее.

Вероятно, боль от утраты Тома вынудила меня обратить внимание на эту женщину, и жажда жизни, которой его так резко лишили, заставляет меня желать обладать ею.

В конце концов, вся предварительная возня уже произошла на сцене. Ему осталось лишь завершить то, что начал злодей. Это естественно, это нормально. Он просто чертовски желает ее. На какое-то время он сможет стереть грусть с души с помощью этой актрисы, этой хитрой маленькой представительницы Венеции, этой Мимосины Дольчеццы.

Прекрасная идея, сулящая много интересного.

Звучат аплодисменты. Опера закончилась. Валентин сгорает от нетерпения ринуться на покорение дамы, а его соседи вскакивают с мест, оглашая зал бурными овациями. Они вызывают примадонну на бис снова и снова. Она с напускной неохотой выходит на сцену, подталкиваемая управляющим. Скромно опускает взгляд, словно не в силах устоять перед энергетикой обожания, идущей из зала. Однако из-под опущенных век она бросает благодарственные взгляды на толпу. Мужчины, на которых падает ее мимолетный взгляд, дрожат от удовольствия и робко склоняют головы.

Валентин пристально глядит на нее и думает:

«Скольких мужчин до меня она уже успела осчастливить? Будет ли она в экстазе выкрикивать чужое имя? Интересно, она вообще говорит по-английски? Имеет ли это значение? Тому бы понравились ее зеленые глаза».

2

Эль от уныния

Берем кору тамариска, четыре унции; каперсов, ясеня, гваякового дерева, сассафраса, всего по одной унции; травы репейника четыре пригоршни; горькую полынь, повилику, всего по две пригоршни; покрошить и варить в шести галлонах свежего эля, пока не останется четыре галлона; добавить еловые иголки, полфунта; сурьмяной блеск, четыре унции.

Когда состав достаточно ферментируется и станет чистым, давать по полпинты дважды в день.

Вопрос в том, как ее заполучить.

Под усыпанным звездами небом на Валентина обрушивается пронзительный ветер. Он ощущает неожиданную усталость человека, который только что принял тяжелый бой и смог что-то изменить. Это правда. В глубине его сердца ярость и боль сплавились в нечто совершенно иное.

«Мимосина Дольчецца, гордость Венеции, поразительная красавица, покоряющая сердца королевских дворов и августейших фамилий от России до Неаполя» — гласит театральная программка, которую он все еще держит в руке, шагая на запад от Друри-лейн. Его экипаж следует за ним на почтительном расстоянии. Он останавливается под фонарем, чтобы разгладить страницы и взглянуть на ее изображение, оттиснутое на бумаге.