Венецианский купец

— Если поможет мне решить одно дело, то так и быть, я забуду его поступок, — согласился я, поскольку упираться, когда отец только что снял с тебя проблему, было глупо и не красиво.

— Договорись, только найди его сам.

— Обещаю, — я пожал протянутую руку и отец, поднявшись, вышел из комнаты.

* * *

Обещания нужно выполнять, поэтому я отправился искать нужного человека, найдя его в компании двух девушек.

— Упс, просите, — я стал закрывать дверь, но дядя слетел с кровати.

— Витале, подожди!

Я дождался, когда он выгонит девиц, и одевшись, сможет со мной поговорить.

— В общем отец попросил, а я пообещал, — начал разговор я, стараясь на него не смотреть, — мне нужно выполнить одно серьёзное дело, и я готов забыть все возникшие между нами разногласия, если вы мне в этом поможете.

— Я весь в твоём распоряжении, — серьёзно ответил он.

— Вы наверно слышали о планах Генриха VI?

— Да, и о твоём участии тоже. Энрико рассказывал.

— Через пару дней я отправляюсь в путешествие, а вы нужны мне, чтобы нанять все свободные наёмнические отряды, которые только найдёте за зиму.

— Всё? — удивился он, — это будет дорого стоить.

— Деньги не важны, — отмахнулся я, — я оставлю вам свои ключи, будете сами брать вам нужные суммы из моей сокровищницы. Главное правило, отдавать приоритет в найме, самым мерзким, самым отъявленным негодяям, которые замарали себя в убийствах, грабежах и насилии. Объясняйте им, что будем участвовать в захвате сицилийских городов, где они могут вволю поживиться и будут иметь долю с военной добычи.

— Хм, прости, но я не понимаю, зачем тогда брать отъявленных мерзавцев? — удивился он.

— Чтобы не жалко было их терять, будут мясом на штурме, ну и кое какие другие планы на их тоже у меня имеются.

— Хм, нужно будет добавить тогда в контракты повышенные штрафы за дезертирство и неповиновение приказам, — понял он, — а то начнутся массовые побеги, как они поймут куда ты их ведёшь

— Ну что? Договорились? Они все нужны будут в конце февраля, пусть в последних числах капитаны будут здесь, уже готовые к походу.

Он согласился, и мы уже вежливо попрощались. Мне же нужно было начать готовиться к отъезду, и оставить пару заданий для сеньора Франческо.

* * *

Всю зиму, я вместе с дядей Андреа, который едва услышал, что мне нужна его помощь в том, чтобы пить, кутить с девками и веселиться, тут же согласился, даже не спрашивая куда и зачем я еду. По итогу всё это конечно он осуществлял в одиночку, я же тем временем обследовал город, узнавал где расположены точки обороны, колодцы, пути поставок продовольствия, ну и для себя лично искал цеха мастеровых, собирая информацию о том: чем занимаются, сколько людей, семей, какие товары производят, занося это в свой походный дневник. И так из города в город, пока не объехали с ним все крупные сицилийские провинции, жители которых кстати, прекрасно зная, кто обосновался в Палермо, готовились к обороне. Некоторые подготавливали ополчение, но многие искали наёмных рыцарей или отряды, которые могли бы обеспечить им защиту.

Турне выдалось непростым, но крайне плодотворным. Дядя разжирел, обленился и в последнее время стал ныть, что я утомил его постоянными перемещениями, поскольку отрывал от девушек, которые одаривали его ласками в посещаемых нами городах. Я решал вопрос кардинально, переставал платить шлюхам, и вскоре увозил дядю с разбитым сердцем, как он это называл, но новый город, где всё повторялось один в один.

Поэтому, когда посчитал, что разведку и подготовку к вторжению я сделал на хорошем уровне, мы выдвинулись в обратный путь. Причём за время пути я похудел на три килограмма, став более сухим и поджарым для ребёнка шести лет, а дядя наоборот пополнел на все пятнадцать.

— Витале, если тебе, когда-то ещё понадобиться такая же помощь, то обращайся только ко мне, ик, — сказал он, когда я с помощью матросов загрузил его на ближайшую галеру и отправился в обратный путь.

Скоро начиналась весна и я прямо чувствовал своё нарастающее нетерпение поскорее заняться тем, что меня стало увлекать больше, чем эти гонки за милостью королей и императоров. Нужно было закончить это последнее дело и завязывать с чужими империями, подумав о себе.

* * *

2 марта 1194 года от Р.Х., Венеция

Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы подплывали к Венеции, так это лёгкая загрязнённость береговой линии. Обычно всё чистилось и убиралось, чтобы город имел опрятный вид, но в этот раз очень много разнообразного мусора колыхалось то тут, то там на волнах.

— Чего это с городом? — удивившись, я показал дядя на непотребства.

— Сейчас узнаем, — философски заметил он, зевая во весь рот.

Вторым фактором, из-з которого мы не узнали город, были злые и нервные горожане, которые раньше в хорошую погоду любили прогуливаться на лодках по каналам, или навещать соседей, сейчас же сидели по домам, на улицах редко кого можно было увидеть кроме слуг и рабов.