Венецианский купец

Опять придрался к слову! Да что ты, хочешь свое богатство истратить за один раз? Прошу тебя, пойми простые слова просто: пойди к своим товарищам, прикажи им накрыть на стол, подай кушанье, а мы придем обедать.

Ланчелот

Что касается стола, синьор, он будет подан; что касается кушаний, они будут накрыты; а что касается вашего прихода к обеду, синьор, это уж зависит от вашего каприза и фантазии.

(Уходит.)

Лоренцо

О, где ты, разум?64 Сколько лишних слов!

Какое полчище острот дурак

Собрал в своем уме! Я многих знаю

Глупцов, стоящих выше, что, так точно

Вооружась, для острого словца

Вступают с правдой в бой. — Ну что, мой друг?

Как, Джессика? Скажи свое ты мненье.

Как ты нашла Бассанио супругу?

Джессика

Превыше всех похвал. Синьор Бассанио

Теперь примерной жизнью должен жить.

Такую благодать найдя в жене,

Он на земле вкусит всю радость неба;

А не захочет этого понять,

Так он поистине не стоит неба.

Когда б два бога бились об заклад

И на весы двух смертных женщин взяли, —

Будь Порция одной, к другой пришлось бы

Прибавить кое-что; ведь в жалком мире

Второй подобной нет!

Лоренцо

Такого мужа

Во мне имеешь, как он в ней — жену.

Джессика

Не худо б моего спросить вам мненья.

Лоренцо

Спрошу; но раньше мы пойдем обедать.

Джессика

Дай оценить тебя до насыщенья.

Лоренцо

Нет, лучше за застольною беседой.

Тогда, что б ни сказала ты, я легче

Переварю.

Джессика

Так, ждет тебя оценка.

Уходят.

АКТ IV

СЦЕНА 1

Венеция. Зал суда.

Входят дож, сенаторы, Антонио, Бассанио, Грациано, Салерио и другие.

Дож

Что, здесь Антонио?

Антонио

Готов я, ваша светлость.

Дож

Мне очень жаль тебя: имеешь дело

Ты с каменным врагом, бесчеловечным,

На жалость не способным; нету в нем

Ни капли милосердия.

Антонио

Я слышал,

Что вы, светлейший дож, смягчить старались

Жестокий иск; но раз он так настойчив

И нет законных средств меня спасти

От злобных козней, — противопоставлю

Свое терпенье бешенству его;

Вооружась спокойствием душевным,

Снесу его тиранство и жестокость.

Дож

Подите, позовите в зал жида.

Салерио

Он у дверей, светлейший дож; вот он.

Входит Шейлок.

Дож

Посторонитесь; пусть пред нами станет.

Все думают, — и я со всеми, Шейлок, —

Что видимость злодейства сохранишь ты

Лишь до развязки дела, а потом

Проявишь милость, поразив сильнее,

Чем мнимою жестокостью своей;

И хоть сейчас ты требуешь в уплату

Фунт мяса у несчастного купца —

Не только не возьмешь ты неустойки,

Но, движим человечною любовью,

Ему простишь ты половину долга,

Взглянувши с состраданьем на потери,

Что на него обрушились: их хватит,

Чтоб царственный купец был разорен

И возбудил участье в медных душах,

И в каменных сердцах, и в непреклонных

Татарах иди турках, не привыкших

К делам любви и жалости. Итак,

Мы все ждем доброго ответа, жид.

Шейлок

Я вашей светлости уж объяснял:

Поклялся я святой субботой нашей,

Что получу по векселю сполна.

Мне отказав, вы ввергнете в опасность

Республики законы и свободу.

Вы спросите, зачем предпочитаю

Фунт падали трем тысячам дукатов?

На это не отвечу. Или, скажем,

Таков мой вкус! Что, это не ответ?

Что, если дом мой беспокоит крыса

И, чтоб ее стравить, хоть десять тысяч

Готов я дать? Что, это не ответ?

Один не любит поросячьей морды;

Другой при виде кошки прямо сходит

С ума; а третий, услыхав волынку,

Не может удержать мечи. Так склонность,

Страстей хозяйка, направляет их

К любви иль отвращенью. 65 Вот ответ мой!

Как объяснить нельзя определенно,

Из-за чего один свиней не любит,

Другой — невинной и полезной кошки,

Волынки — третий, но неодолимо

Он слабости постыдной поддается

И, угнетенный, угнетает сам, —

Так не могу и не хочу назвать

Других причин тому, что я веду

Безвыгодный процесс против Антонио,

Чем ненависть. Что, это не ответ?

Бассанио

Нет, бессердечный, не такой ответ,

Чтоб мог он оправдать твою жестокость!

Шейлок

Тебе ответом угождать не должен!

Бассанио

Да можно ль всех убить, кого не любишь?

Шейлок

А можно ль ненавидеть тех, кого

Убить не хочешь?

Бассанио

Неужели сразу

Должна обида ненависть родить?

Шейлок

Как! Дать змее себя ужалить дважды?

Антонио

Прошу, подумай — споришь ты с жидом.

Скорей ты можешь стать на берегу

И повелеть понизиться приливу;

Скорей у волка спросишь, почему

Овцу заставил плакать о ягненке;

Скорее запретишь ты горным соснам

Качать вершиной и шуметь ветвями,

Когда их клонит ураган небесный;

Скорее ты свершишь труднейший подвиг,

Чем умягчишь (что в мире жестче?) сердце

Его еврейское! Я умоляю,

Оставьте все попытки, все старанья,

Но коротко и ясно: пусть свершится

Мой приговор, как хочет жид того.

Бассанио

Наместо трех шесть тысяч я даю!

Шейлок

Когда б во всех дукатах этих каждый

На шесть частей делился по дукату, —

Я б не взял их, а взял бы неустойку.

Дож

Как можешь ты надеяться на милость,

Когда ее не проявляешь сам?

Шейлок

Какой же суд мне страшен, если прав я?

У вас немало купленных рабов;

Их, как своих ослов, мулов и псов,

Вы гоните на рабский труд презренный,

Раз вы купили их. Ну что ж, сказать вам:

"Рабам вы дайте волю; пожените

На ваших детях; чем потеть под ношей,

Пусть спят в постелях мягких, как у вас,

Едят все то, что вы"? В ответ услышу:

"Они — мои рабы". И я отвечу: