Венецианский призрак

Настя тяжело опустилась на кровать и кивнула: если она действительно сама сотворила весь этот ужас и, самое главное, ничего не помнит, значит, ей придется согласиться на лечение.

– Я сейчас вызову врача из частной психиатрической клиники, они тебя увезут и вылечат. Все будет хорошо! – уверял ее Максим, но глаза у мужчины оставались испуганными и холодными.

Настя видела, что он ее действительно боится.

Собранный чемодан пришелся как нельзя кстати, когда за Настей приехала «Скорая психиатрическая помощь» (разумеется, частная), она уже была полностью готова. Ей оставалось лишь накинуть пуховик и надеть ботинки и пройти следом за двумя огромными санитарами, при виде которых у Насти подкашивались ноги.

Максим вместе с ней в больницу не поехал.

Глава 4

Как Настя и предполагала, у нее диагностировали латентную форму шизофрении, которая на фоне гормональной перестройки организма, возникшей во время беременности, переросла в агрессивную стадию.

Ее лечащим врачом была пожилая, спокойная и уравновешенная женщина, обладающая тихим и вкрадчивым голосом, представилась она как Екатерина Ивановна.

Сегодня был день для свиданий, и ее проведать приехал Максим, сначала он заглянул в одноместную палату, в которой лежала Настя, и поставил ей на тумбочку пакет с яблоками и апельсинами, а затем отправился к Екатерине Ивановне для разговора.

Настя лежала в больнице всего пять дней.

– Она говорит, что у тебя хорошие шансы жить полноценной жизнью. – Максим вернулся в палату и прямо с порога начал успокаивать жену.

Насте же было совершенно все равно, ей давали какие-то таблетки три раза в день, кололи уколы, она совершенно ни о чем не думала и не переживала. Ей было плевать на все.

– Екатерина Ивановна говорит, что у тебя довольно распространенная форма шизофрении, типа В, это значит, что болезнь может спокойно дремать долгие годы, никак не проявляя себе, как вышло в твоем случае, а потом рвануть. У некоторых это происходит в период полового созревания, у других при климаксе, у многих во время беременности. Гормональная перестройка организма… – Наконец-то Максим выдохся и замолчал.

Настя лежала на кровати и тупо смотрела в потолок и никак не комментировала словесный поток мужа, а он перевел дыхание и начал снова:

– Понимаешь, в твоем случае вся диагностика складывается на основе твоих и моих показаний, все, что ты рассказала: галлюцинации, навязчивые идеи, общение с несуществующими людьми, все это острая форма шизофрении. В принципе, тебя можно было бы лечить и дома, если бы не эта жуткая история со щенком. Ты его убила и даже не можешь об этом вспомнить! А что, если в следующий раз ты вот так воткнешь отвертку мне в горло? Понимаешь, мне очень неприятно, что ты Новый год встретишь в больнице, я помню, ты так хотела устроить шикарный праздник за городом. – Максим вздохнул. – Но Екатерина Ивановна говорит, что отпускать тебя домой пока рано. Быть может, на Рождество. Если все пойдет нормально, то Рождество мы с тобой встретим дома вместе. Ты как? Согласна?

Настя уже спала, она закрыла глаза и провалилась в тяжелый сон, больше всего похожий на смерть.

Когда она проснулась, Максима рядом с ней уже не было, стояла глубокая ночь. Именно в такие моменты Настя немного начинала соображать, видимо, в это время был самый большой перерыв между приемом таблеток и уколами и организм хотя бы немного приходил в себя. Вот и сейчас Настя с трудом встала с кровати, пошла в ванную и умылась холодной водой, она хотела оставаться в здравом уме хотя бы немного подольше, потому что утром к ней опять придет санитарка, а после ее укола Настя снова превратится в вечно спящий овощ.

Настя умылась холодной водой, но вытираться не стала, она подошла к окну, на котором были установлены решетки, и постаралась сосредоточиться, в последние дни ей это почти не удавалось.

Настя понимала, что влипла в совершенно поганую историю, и если до убийства щенка у нее еще были хотя бы какие-то попытки оправдать или объяснить свое безумие, то после этого чудовищного случая она не могла найти себе оправдание.

Конечно, Максим рассказал Екатерине Ивановне эту ужасную историю с собакой, и именно это и стало причиной применения таких сильных препаратов (так думала Настя, пока еще она могла думать). Но с другой стороны, Настя отлично помнила, как оставила Умку живым и здоровым, а сама уехала на такси в больницу, и уж точно она не стала бы ни в каком припадке разрисовывать эту жуткую фреску в доме.

Однако же Максим показал и ее одежду, перепачканную в краске, и сами пустые баллончики. Настя понимала, что он желает ей только лучшего, но она никак не могла принять тот факт, что тяжело больна.

«Стадия отрицания, – подумала Настя и тотчас ухмыльнулась, – ну вот, я же это помню и понимаю, разве это не означает, что я не сумасшедшая?»

Могла ли Настя самостоятельно прекратить лечение?