Венеция. История города

И потому из соображений государственной пропаганды, гражданской и братской чести и религиозного рвения члены братств изо всех сил старались получше украсить свои скуолы. А уж глядя на огромное помещение Скуолы Гранде ди Сан-Рокко, возведенное в 1549 году, можно сказать наверняка, что члены данной скуолы выполняли свою задачу со всей ответственностью. Когда Томас Кориэт пришел в 1608 году на праздник этого святого, его впечатлил «потрясающе богатый и величественный фронтиспис, сделанный из превосходного белого камня». Ему понравились три больших зала, и просто поразил уровень музыкантов, которые играли «так хорошо, так восхитительно, так необычайно, так очаровательно, так невероятно прекрасно, что даже все иностранцы были восхищены и ошеломлены, потому что никогда ничего подобного не слышали». В Большом зале, более просторном из двух помещений второго этажа, перед алтарем, сияющим «множеством замечательных украшений и огромным количеством серебряных подсвечников», Кориэт прослушал два трехчасовых концерта, наслаждаясь голосами певцов, звуками цитры, корнета, скрипичных трио, теорбы и виолы да гамба — в самых разных сочетаниях. И там было не менее «семи прекрасных пар органов». Более всего на него произвел впечатление нежный голос одного мужчины лет за сорок, который, как Кориэт с некоторым удивлением обнаружил, не был евнухом, но, несмотря на это, в его пении не чувствовалось ничего «вымученного, неестественного или жеманного, оно давалось ему удивительно легко, я никогда такого раньше не слышал». Соловей, возможно, поет лучше, сказал он, но не намного.

Никто точно не знает, что именно исполняли на подобных праздниках, но в 1996 году «Габриели консорт» под управлением Пола Маккриша попытался воспроизвести музыкальную атмосферу тех торжеств, и, надо сказать, получилось весьма убедительно[17]. Концерт записывали в самой Скуоле Гранде, и Маккриш с удовольствием отзывается о «теплой, но чистой акустике» Большого зала. Можно, наверное, назвать все это «духовным развлечением»; в такие концерты входили песни, чтения и молитвы, и немалая часть музыки принадлежала Джованни Габриели.

Тинторетто и Скуола Гранде

Состоящий из тридцати трех частей бурный и неудержимый, но не переливающийся через край «Магнификат» в исполнении «Габриели консорт», которым заканчивается запись, напоминает «огромный гобелен из семи проповедующих хоров». Именно такая музыка, полагает Маккриш, должна звучать перед картинами Тинторетто (Джакопо Робусти (1518–1594), чье прозвище говорит о том, что он происходит из семьи tintori — красильщиков). Ради них-то люди обычно и приходят в Скуолу Гранде ди Сан-Рокко — ради «различных нежных картин», упомянутых, но не оцененных Кориэтом по достоинству. Остальные были не так сдержанны в своих отзывах на серию потрясающих работ, выполненных Тинторетто практически без посторонней помощи между 1564 и 1588 годами. Художник, человек глубоко верующий, состоял членом этой (с 1565 года) и нескольких других скуол. Говорят, заказ на отделку скуолы он получил методами несколько жульническими — так, по крайней мере, полагали его конкуренты. Когда они, как и было указано в условиях, пришли с набросками и планами, Тинторетто закрепил на потолке меньшего помещения второго этажа, зала делль Альберго, уже готовую картину «Святой Рох во славе», театральным жестом сбросил покров и тут же подарил братьям свое произведение во имя их святого (от такого подарка они не могли отказаться). Он продолжил расписывать комнату и только потом взялся за Большой зал (сцены из Ветхого Завета на потолке, из Нового — на стенах) а ближе к концу жизни перешел к Нижнему залу на первом этаже (зал Террена), где изобразил сцены из жизни Святой Девы. Тинторетто был мастером в создании драматических световых эффектов, бесплотных или практически бесплотных фигур, стремительных и страстных композиций и менее склонен к богатому колориту, чем такие его венецианские коллеги, как Веронезе.