Венеция. История от основания города до падения республики

После смерти Микеле Морозини и с учетом того, что Карло Дзено по-прежнему не годился на роль дожа, выбор пал на некоего Антонио Веньера. Будущий шестидесятый дож Венеции служил капитаном на Крите, куда некоторое время назад переехала его семья, одна из старейших в республике. На протяжении трех месяцев государством правил совет регентов, и лишь 13 января 1383 г. Веньер возвратился на Риальто в сопровождении двенадцати аристократов, которых послали за ним на Крит[192].

По всем описаниям, это был суровый, жесткий человек с обостренным чувством справедливости. Когда его сын угодил на два месяца в тюрьму за какую-то дурацкую выходку[193] и тут же тяжело заболел, дож отказал ему в досрочном освобождении, чем заслужил почтительное восхищение и своих подданных, и позднейших историков (несмотря на то, что в результате юноша умер). Что до прочего, то внутренним делам страны он уделял не так уж много внимания. Но этого и не требовалось: в отличие от Генуи, которая быстро скатывалась в анархию, Венеция сохранила свою политическую систему в целости, несмотря на долгие шесть лет самой тяжелой войны за всю историю. Во всей Италии не нашлось бы государства, способного похвастаться такой устойчивостью. Внутренняя система управления работала как хорошо отлаженный автоматический механизм; все проблемы носили внешний характер. Поэтому Антонио Веньер с советниками занялся внешней политикой – укреплением позиций республики в Европе и на мировой арене.

Прежде всего предстояло воссоздать торговую империю. Потеря Далмации стала тяжелым ударом, но, по крайней мере на тот момент, с ним оставалось только смириться. К тому же Далмация никогда не была важным торговым партнером: Венеция ценила ее в основном как источник некоторых видов сырья (в особенности древесины и камня) и как базу для более далеких экспедиций: далматинское побережье изобиловало превосходными естественными гаванями, подобных которым не имелось на итальянском побережье Адриатики. Дальше к югу Венеция сохранила за собой пелопоннесские порты Модон и Корон, а Крит после очередного неудачного восстания 1563 г. переживал период вынужденного спокойствия и относительного процветания. Теперь, когда Генуя больше не могла ей помешать и не представляла угрозы, Венеция могла приступить к восстановлению всех своих старых торговых связей и к формированию новых – на Леванте, на Черном море и дальше на восток. Во всех крупных портах, куда регулярно заходили венецианские суда, республика разместила постоянных агентов и обустроила склады, в которых накапливали предназначенный к отправке товар до прихода очередного корабля (венецианцы придавали большое значение быстрой оборачиваемости) и хранили привозные грузы, чтобы не выбрасывать товар на рынок слишком быстро и не сбивать цены. Торговый агент Венеции появился даже в Сиаме, когда до конца века оставалось еще десять лет.

Однако республика не ограничилась исключительно торговой экспансией. Разочаровавшись в ценности материковых владений в Италии и приняв как данность утрату Далмации, она тем не менее стремилась расширить влияние в Восточном Средиземноморье. В 1386 г. она приобрела Корфу. Воспользовавшись внутренними неурядицами в Неаполитанском королевстве, которому официально принадлежал этот остров, Венеция предложила его обитателям защиту от потенциальных агрессоров. Корфиоты, прекрасно понимавшие, что, в случае чего, в списке таких агрессоров Венеция окажется первой, были вынуждены согласиться. Венецианцы передали Неаполю символическую плату за остров, но это была лишь формальность. Действуя схожими методами, сочетая политический оппортунизм с деловой сметкой, искусной дипломатией, а подчас и толикой шантажа, Венеция еще до конца столетия завладела городами Скутари и Дураццо на юге Далмации, Навплией и Аргосом на Пелопоннесе, а также большей частью Кикладского архипелага и островов Додеканес.