Венеция Казановы

Таким образом, в апреле 1746 года Казанова случайно встретил сенатора Брагадина, помог ему добраться до дома после внезапного сердечного приступа (в те времена любая непонятная медикам болезнь называлась апоплексическим ударом) и, попав в его дом, фактически спас его от смерти. Господин Брагадин имел пристрастие ко всему таинственному и мистическому, и ему показалось, что Казанова обладает удивительно глубокими для своего возраста (ему был всего двадцать один год) знаниями и, очевидно, дело тут не обошлось без помощи сверхъестественных сил. Он попросил Казанову не таиться и рассказать ему всю правду. Казанова же, поняв, что это — его шанс, не стал объяснять, что сенатор ошибается, а заявил, что он действительно связан с таинственными силами и владеет особой числовой таблицей, с помощью которой он может узнавать то, что неизвестно никому на свете.

Это произвело на знатного сеньора неизгладимое впечатление, и благодарный Брагадин поселил Казанову в своем роскошном палаццо, назначил ему неплохую ренту и окружил заботой почти отцовской.

Филипп Моннье («Венеция в XVIII веке»):

«Поселившись в палаццо Брагадин, Казанова имел всегда накрытый стол, гондолу к своим услугам, слугу и десять серебряных цехинов в месяц на карманные расходы. «Думай о развлечениях!» — добавил мудрый сенатор. Казанове двадцать лет: и это Венеция».

Жюльетта Бенцони («Три господина ночи»):

«Джакомо, не теряя ни минуты, бросился в самую гущу золотой венецианской молодежи. Его видели одетым как вельможа — в широком черном плаще, табарро, белой маске с птичьим клювом и треуголке с перьями — в самых шикарных игорных домах и в обществе самых знаменитых куртизанок. Он танцевал ночи напролет, пил как сапожник, ел соответственно, но эти пиршества нисколько не сказывались на его фигуре».

Филипп Соллерс («Казанова Великолепный»):

«Брагадин нарекает его своим «сыном». Отныне он — придворный иерофант, у него есть деньги, кров, его кормят и обихаживают. Скрипач без всяких надежд на будущее стал сеньором».

Палаццо Брагадин (Palazzo Bragadin) найти несложно. Площадь Сан-Поло и палаццо Соранцо, где Казанова три дня подряд играл на скрипке, находятся практически на пересечении Большого Канала и канала Сан-Поло (Rio di San Polo). Если от канала Сан-Поло двигаться по Большому Каналу в сторону великолепного моста Риальто, а за мостом повернуть по небольшому каналу направо, то можно доплыть до площади Санта-Марина (Campo Santa Marina), рядом с которой и находится терракотового цвета палаццо Брагадин, построенное в XIV веке знаменитым венецианским архитектором Микеле Санмикели (в палаццо сейчас расположен отель).

В центре Венеции все близко: фактически палаццо Брагадин находится в пяти минутах ходьбы от моста Риальто и в десяти минутах ходьбы от площади Сан-Марко.

Случайно подвернувшуюся ему возможность Казанова использовал на все сто процентов.

Стефан Цвейг («Три певца своей жизни»):

«Судьба любит отважных, бросающих ей вызов, ибо игра — ее стихия. Она дает наглым больше, чем прилежным, грубым охотнее, чем терпеливым, и потому одному, не знающему меры, она уделяет больше, чем целому поколению… И жизнь его становится широкой, цветистой, многообразной, богатой развлечениями, фантастической и пестрой, не имеющей подобных на протяжении веков».