Венеция Казановы

Франсуаза Декруазетт («Венеция во времена Гольдони»):

«По закону и в согласии с каноническим правом основой брачного союза должно было быть свободное согласие сторон, а также родительское дозволение, дабы «не выказывать неуважения к родителям, а также чтобы молодые люди не рисковали лишиться имущества, что может случиться, если брак будет заключен против воли завещателя». Распоряжение это имело большое значение для аристократических семей. Любой брак, заключенный без родительского согласия или же просто признанный неподходящим, становился причиною раздоров между родителями и детьми. Законодательство, трактовавшее вопросы приданого, решало их отнюдь не в пользу девушки. Даже выйдя замуж, она не имела права распоряжаться собственным приданым, управление им осуществлял муж, который, в случае кончины супруги, был обязан возместить его семье покойной. Семья же из этого приданого могла воспользоваться только 1000 дукатов: они могли стать «духовным взносом» за одну из дочерей, предназначенных в монастырь. Молодая жена могла получить также приданое от собственного супруга, но и это не давало ей экономической независимости. Напомним, что речь идет только о законных дочерях: незаконным дочерям отец вообще не был обязан давать приданое, кроме тех случаев, когда им удавалось добиться законного признания».

Видеться с К.К. Казанове больше было нельзя, и они начали писать друг другу тайные письма, передаваемые специальным посыльным. Этим посыльным была женщина по имени Лаура, одна из семи прислуживающих монахиням монастыря Санта-Мария-дельи-Анджели. Каждая из них в свой день недели ездила по делам в Венецию. Лауриным днем была среда. Она привозила с Мурано письмо и через семь дней могла доставить ответ на письмо, которое ей передавал Казанова. Лаура была неразговорчивой и делала это лишь за хлеб и специально оговоренную плату, так как была бедной вдовой с восьмилетним мальчиком и тремя красивыми девочками, из которых старшей не было и шестнадцати. На Мурано они жили рядом с монастырем, сразу за садом.

Похитить К.К. из монастыря было практически невозможно. Не менее тяжело оказалось семь дней ждать ответа.

Женский монастырь, куда господин Капретта отдал на перевоспитание свою дочь, когда узнал, что после знакомства с Казановой она перестала быть девственницей, стоит на острове Мурано, расположенном в Венецианской лагуне на северо-востоке от самой Венеции. Остров этот напоминает Венецию в миниатюре.

Основой благосостояния его жителей издавна стало стекольное производство. Уже в XV веке изделия муранских стеклодувов завоевали известность во всем мире. Венецианский Сенат пожаловал Мурано многочисленные привилегии, однако мастерам под страхом смерти запрещалось покидать остров и работать где-либо еще.

А еще никто в мире не мог делать таких волшебных зеркал. Кстати сказать, именно под предлогом опасности ртутных испарений зеркальщиков Венеции в свое время выселили на остров Мурано. На самом же деле это сделали корысти ради — Венеция не желала потерять монополию на производство зеркал, и мастера фактически находились в изоляции на тщательно охраняемом острове. Они жили как в резервации, не имея права покидать Мурано. При этом они пользовались огромными привилегиями, в том числе могли рассчитывать на снисхождение суда, какое бы преступление ни совершили. Напротив, стеклодув, покинувший остров, считался предателем, и его, как правило, находили и убивали.

В любом случае гулять по ночам по острову было опасно для жизни.