Венеция. Прекрасный город

Что представляет собой это общее благо, к которому стремились венецианцы? Его можно определить как необходимость самого выживания, продолжения бытия. Его единственная цель – поддержание и сохранение жизни как таковой. Она первична, она слышится в крике младенца и хрипе умирающего. «Согласие здесь наблюдается лишь в одном, – писал испанский посол о венецианском правлении в начале XVII века, – в непрерывности власти». Все другие мотивы человеческих действий – богатство, могущество, слава – подчинены этой главной необходимости. Этот принцип взаимосвязи и взаимодействия основан скорее на органической, а не на механической силе. Именно этот поток взаимосвязанной целенаправленной деятельности и образует историю Венеции. В истории мы, несомненно, различаем отдельные события и пытаемся установить их причины. Но главная причина выше нашего понимания. Она часть внутреннего бытия вещей. Вместо нее мы можем ухватить только хитросплетение событий, более важное и существенное, чем находящиеся в связи события или предметы.

Общее благо воплощало в себе волю и сенситивность общины. Каждый человек был обязан подчинять свои интересы интересам государства. Если первичный капитализм способен быть также формой первичного коммунизма, тогда Венеция была олицетворением этого состояния. Но эти термины, возможно, анахроничны. Может быть, более уместно рассматривать их в контексте средневекового коллектива, используя понятие «город», как человеческий организм, созданный по образу и подобию Божию. «Капитализм» и «коммунизм» стали инструментами инстинктивной потребности борьбы за выживание. В Венецианской республике, в отличие от королевств и герцогств, общественное благо имело приоритет над индивидуальной волей. Природа республики определяется правовыми и институциональными процессами, а не властью или личностью. В Венеции не было единого центра власти. В ней процветал плюрализм. На протяжении всей истории Венеции в ней не было ни одного деспота. На первом месте всегда стоял сам город.

Идея семьи проявляется в четырех различных представлениях, или верованиях: территория города – это общее наследие; форма правления городом определена священным договором; происхождение города связано с семьей или кланом; благочестие города основано на уважении к предкам. Граждане Венеции с рождения находились в обстановке человеческой взаимозависимости и естественной потребности в ней. Возможно, это условие самой жизни. Общественная жизнь отвечает природе человека. Людям нет нужды устанавливать руссоистский общественный договор. Джорджа Элиота посетило озарение, когда, наблюдая закат над Венецианской лагуной, он заметил: «Это была картина такого рода, перед которой я с готовностью забыл о собственном существовании и почувствовал, что растворяюсь в общей жизни».

Венецианцы видели свою задачу в единодушии и солидарности. К примеру, крупные торговые проекты Венеции были коллективными мероприятиями, в ходе которых группы купцов заключали официальный договор по доставке товаров. За самые большие галеры отвечали власти города. Венецианцы находили смысл в создании сети гильдий, приходов и scuole (школ), составлявших важную часть общественной жизни города, а также бесконечных комитетов, советов и правлений, выполнявших контролирующие функции.

Равенство венецианцев – вопрос весьма спорный. Разделение жителей Венеции на аристократов, граждан и простой народ заставляет предположить существование иерархии в том, что касалось общественного положения и общественной ответственности. Однако не возникает никаких сомнений, что внутри венецианской политики существовала тенденция к сглаживанию различий. Еще в VI веке Кассиодор, вождь остготов, сказал о венецианцах: «Здесь бедняк на равных говорит с богачом, все едят одну и ту же пищу и живут в одинаковых домах». По традиции все дома в городе когда-то были одной высоты. В XI веке две-три старые семьи попытались создать правящие династии, но получили резкий отпор со стороны патрициев, заявивших: «Мы пришли сюда не для того, чтобы жить под чьей-то властью».