Венеция. Прекрасный город

Как бы там ни было, приведенные цитаты лишь подтверждают мнение или интуитивную догадку, что Венеция представляет собой живой организм, который растет и изменяется по собственным законам. Действительно ли она живет и выживает при содействии некоей внутренней, глубинной силы, которую пока невозможно ни объяснить, ни даже описать? Город поглощал острова, которые служили основой его существования, питался благодаря собственной пищеварительной системе, которую составляли каналы и другие водоводы. Все живое стремится к выражению собственной природы, собственного естества; так листья на дереве обретают индивидуальную форму. Точно так же, благодаря смутным инстинктам и постепенному накоплению общественных желаний, росла и Венеция. Именно поэтому каждая часть города – ее топография, состав, местные институты – является отражением целого. Нервные функции города тоже взаимозависимы. Те, кто приезжает в Венецию впервые, не могут не заметить, что у города есть вполне определенный характер. Генри Джеймс, отличавшийся особой чувствительностью в отношении мельчайших деталей, говорил, что Венеция «как будто персонифицирует самое себя, становится почти по-человечески разумной и сознательной, остро чувствует вашу любовь». Джеймсу это казалось безобидным, интересным и немного печальным.

Подчиняет ли город жизни и привязанности людей, его населяющих? Венеция очень стара и настолько опутана обычаями и устоявшимися традициями, что о ее жителях можно сказать: они будто вписаны в сложившиеся ритмы городской жизни. Венецианцев часто сравнивают с актерами, каждый из которых исполняет свою роль. На картинах, изображающих жизнь Венеции, город становится как бы главенствующим персонажем, по сравнению с которым люди кажутся карликами. Нередко приходится слышать мнение, что Венецию нельзя осовременить. Правильнее было бы сказать – она не желает становиться современной. Всем подобным попыткам она станет противиться любыми доступными способами.

На нижней части фасада палаццо Дарио на Большом канале владелец распорядился сделать надпись на латыни: «Джованни Дарио – Духу города». Что же составляет Genius loci Венеции, если таковой действительно существует? Есть ли у нее собственное божество? В других городах поклонение общественным ценностям часто шло рука об руку с обожествлением места и почитанием мертвых. На заре существования Венеции мертвецов обычно хоронили на приходских campo; таким образом новые и новые поколения венецианцев ходили буквально по костям собственных предков. Пожалуй, ничто не способно внушить горожанину большего благоговения, чем возможность оказаться на том месте, где когда-то был основан его приход. Кроме того, присутствие останков придавало более глубокий смысл владению землей в чисто территориальном смысле. Ни один чужак не должен был завладеть землей, в которой погребены родные кости. Не исключено, кстати, что в этом кроется ключ к разгадке происхождения городов вообще. Все они начинались как кладбища.

Первоначально Венеция была деревянной. В ней было столько marangoni (плотников), что большой колокол колокольни на площади Святого Марка назвали в их честь. Город состоял из деревянных многоквартирных домов, немногочисленных площадей, деревянных церквей, каналов, причальных лестниц и наплавных мостов, соединявших между собой острова. Тем не менее уже тогда начался процесс, в конечном итоге сформировавший современную Венецию: создавалась обширная сеть приходов со своей церковью в каждом, причем приходы активно взаимодействовали между собой. Между смежными островами наводились деревянные мосты, по заболоченным участкам прокладывались деревянные тротуары.

В XI столетии эта работа стала еще интенсивнее и масштабнее. Благодаря главным образом частной инициативе  (и в меньшей степени – реализации коммунальных проектов) засыпались или мостились пруды и болота, что позволяло осваивать все доступные земельные участки. Правительство систематизировало сложившиеся приходы, определяя, таким образом, ядро, на базе которого происходил дальнейший рост города. В начале XII столетия появились предложения устроить большой рынок в Риальто, разбить обширный муниципальный сквер перед Дворцом дожей, построить Арсенал для обслуживания венецианского флота. Общественные работы изменили облик города и определили вид, который он в конце концов должен был принять. Изредка случались наводнения, пожары, землетрясения; так в 1106 году сильнейший пожар уничтожил почти всю деревянную Венецию, но процесс ее преобразования уже нельзя было ни остановить, ни повернуть вспять. В истории города было немало пожаров, но каждый раз он вставал из руин обновленным. Венеция продолжала расти и развиваться так, словно и впрямь была живым организмом.