Вэнг

Легион-Форма предвидела такой поворот событий. Детеныши заранее перенесли часть коконов в подвал тюрьмы, откуда их легко можно было взять с собой в канализацию, если ситуация выйдет из-под контроля.

И вот теперь Легион-Форма внимательно наблюдала за приближающимися орудиями, готовясь изменить, если потребуется, тактику обороны. Детеныши были внизу, охраняли коконы. Лишние пистолеты и патроны к ним сложили в безопасном месте.

За стенами тюрьмы, посреди снежной круговерти, полковник Анри Тюссо получил долгожданное известие о прибытии пушек. Докладывал запыхавшийся сержант ополчения – здоровый, румяный парень из Санта-Анны. Говорил он со старинным акцентом, свойственным первым колонизаторам Саскэтча.

– Ну наконец-то! – воскликнул Тюссо. – Вы что, побыстрей не могли?

– Заносы, сэр. На Снежном Берегу сломалась снегоочистительная машина и перегородила движение.

– У вас всегда найдутся отговорки, – недовольно фыркнул Тюссо. – Давайте устанавливайте свои пушки, нам надо пробить главные ворота и уничтожить снайперов, засевших в административном корпусе.

Артиллеристы посмотрели на тюрьму, смутно темневшую сквозь снежную завесу.

– Слишком малое расстояние, сэр, – произнес один из них.

– Разумеется, малое, – взвизгнул Тюссо. – А что нам остается делать? У них там, наверное, респираторы или какая другая хреновина – мы никак не можем выкурить их оттуда.

С кислыми минами артиллеристы взялись за работу. Как только все было готово, здоровяк сержант из ополчения подошел к Тюссо

– Сэр, вам известна одна важная деталь? Из этих пушек не стреляли по врагу уже более девяноста лет? Тюссо поднял бровь:

– Что вы говорите? И когда же из них стреляли последний раз?

– Если не ошибаюсь, во время забастовки лесорубов Голубого Озера. Тогда пришлось здорово повоевать.

– Так, значит, сегодняшний день тоже войдет в историю. Прекрасно. Если вы готовы, можете стрелять. Пробейте ворота, да пошире, чтобы в пробоину хорошо был виден двор, тогда мы сможем начать обстрел из винтовок. И еще я прошу вас использовать разрывные снаряды, чтобы уж наверняка покончить со снайперами в административном корпусе.

– Слушаюсь, сэр!

Сержант вернулся к солдатам.

Пушки, полевые орудия калибра сто двадцать миллиметров, были изготовлены на оружейных заводах Юджива Хейбол на планете Лигана. Они могли поражать цель на расстоянии до двадцати километров. Теперь им предстояло вести огонь по объекту, расположенному в двухстах метрах.

Раздался оглушительный треск, а вслед за ним, отскакивая от стен окрестных зданий, прокатилось гулкое эхо. Мощные разрывные снаряды ударились о каменную кладку фасада тюрьмы. Во все стороны полетели остатки ворот, осколки – битый камень, куски стали. Некоторые взрывной силой были отброшены так далеко, что дождем посыпались на ряды полицейских и пожарных машин, на вездеходы телевизионщиков. Немедленно взвыл нестройный хор испуганных выкриков и проклятий, и люди бросились искать спасения под машинами.

Внутри тюрьмы Легион-Форма с детенышами укрылась в подвале. Снаряды один за другим летели к административному корпусу, взрываясь фонтанами стальных осколков. Служебные помещения вскоре превратились в груды развалин. После шести залпов канонада смолкла.

Легион-Форма бросилась вверх по лестнице и вскоре обнаружила удобную огневую точку. Было прекрасно видно, как двуногие нестройной цепью приближались по сугробам к воротам тюрьмы. Легион-Форма немедленно открыла огонь, и наступавшие в панике бросились назад, к укрытиям, оставив на снегу распластанные безжизненные фигуры.

Снова пошли в ход ружья. Несколько минут ворота поливал свинцовый дождь, а затем его сменили пушечные снаряды. Здание административного корпуса стало разваливаться.

Легион-Форма бросилась в подвал. Но едва залпы прекратились, она снова заняла огневую позицию и принялась обстреливать цепочку наступавших двуногих. Оставив на снегу новые жертвы, смельчаки отступили. Вскоре опять заговорили орудия.

Игра в кошки-мышки продолжалась.

Административный корпус буквально развалился на части. Рухнула, не выдержав мощи огня, внешняя стена, и кабинет за кабинетом стали оседать, образуя во дворе тюрьмы горы щебня и мусора. Лишь столбы ворот, сложенные из крепкого камня, стояли неколебимо, хотя в результате обстрела стальные двери с них оборвало, как листья. Вестибюль тюрьмы был наполовину завален битым камнем и осколками кирпичей, падавшими с верхнего этажа. Вокруг стояла плотная пелена из дыма и пыли, которая постепенно растворялась среди густых снежных хлопьев.

На верхних этажах заключенные прятались по углам камер в странном экстазе ужаса и напряженного ожидания. Многие, однако, были до того измучены, что сидели на койках, тупо глядя перед собой, закутанные по уши в тюремные одеяла, чтобы спастись от пробирающего до костей холода. Отопление отключили еще утром, и тюрьма быстро превратилась в морозильную камеру.

Никто не понимал, что происходит. Те из заключенных, кому «повезло» видеть «тварей», вряд ли могли что-то прояснить, хотя у них, безусловно, было больше оснований для страха.