Венганза. Рокировка

— И что же ты делаешь во избежание этого? Кидаешь его первым?

— Я за честный бизнес, — понимал, к чему она клонит.

— Честный наркоторговец. Так и вижу подобные надписи на агитирующих плакатах, — фыркнула она. — Такие, как ты, не ведают, что такое честь.

— У нас она своя, особенная.

— Кровавая, — в голосе девушки послышалась боль.

— Не забывай, что Пабло живет по тем же законам, — я не понимал, что она пытается сделать. Мне не нужно было напоминать о том, какой я человек, как и взывать к совести. Получалось, что она напоминала себе о моей натуре.

— В бизнесе — да, но не в жизни, — в глазах Марины промелькнула боль, быстро сменившаяся равнодушием.

— Чем он взял тебя? — продолжал крутить в танце Котенка, раздражаясь от нового упоминания об идеальном Пабло.

— Что, прости? — озадаченно посмотрела на меня.

— Как он смог тебя получить? Неужели нежностью и долгими ухаживаниями? — для моей Марины этого было недостаточно. Она заслуживала лучшего, несомненно, только не банального и скучного.

— Это не твое дело, — спина Марины напряглась под моей рукой.

— Или бешеным сексом? — меня уносило. Чем больше я начинал думать о ней с пуэрториканцем, тем сильнее стирались границы допустимого. — Неужели, он трахнул тебя так сильно, что воспоминания о прошлой жизни стерлись. Словно и не было ничего?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — попыталась отдалиться от меня.

Сжав крепче руку, сильнее прижал ее к себе, не позволяя уйти.

— Я не верю, что ты забыла мои поцелуи, мои прикосновения, — поднял руку с талии вверх по спине, прикасаясь к прохладной гладкой коже. Провел пальцами к шее, оставляя после себя на шёлке ее кожи мурашки.

Марина затаила дыхание, слегка запинаясь о мои ноги.

— Закрой глаза и позволь напомнить, как ты таяла в моих руках, — наклонился к ее уху, чувствуя, как она балансирует на грани дозволенного.

Марина слегка расслабила мышцы, все еще оставаясь напряженной.

— Как твое тело отзывалось на каждое соприкосновение с моим, будто было создано для меня. Вспомни нас. Вспомни, как ты выгибалась подо мной, как умоляла проникнуть в твое тело, — Марина прикрыла глаза, не двигаясь с места. Ее соски предательски выпирали через тонкую материю платья. — Я до сих пор помню, как твоя кожа скользит по моей, помню каждый твой стон и взгляд. Ты оставила на мне свои следы, которые не смыть и не выжечь. Они глубоко в порах, в сердце, в душе. Мы — одно целое, — прошептал, прикоснувшись губами к ее мочке уха.

— Я тебя не знаю, — еле слышно прошептала, раскрыв глаза. В них блестела злость. Только относилась ли она ко мне в настоящем или к её воспоминаниям, я не мог сказать. Я должен был спросить её об этом, но Марина не захотела продолжать наш танец. Вырвавшись из моих рук, она быстрым шагом удалилась в сторону дамской комнаты.

— Нужно поговорить, — услышал из-за спины голос Пабло.

Глава 9

Отголоски шумной вечеринки накатывали волнами, долетая вместе с порывами ветра. Нагретый днем до кипятка воздух к вечеру перестал обжигать легкие, позволяя насладиться видом безоблачного ночного неба, отражающегося в океанской глади множеством огней россыпи звезд.

Как давно я позволял себе остановиться и посмотреть на мир, о существовании которого я успел забыть. Мир без денег, людской гнили и без страстей. Как хорошо было бы начать жить заново, наслаждаясь каждым моментом спокойствия. Но я настолько глубоко погряз в крови, лжи и всем том, о чем большинство людей предпочитают даже не знать, что назад дороги нет. Как и вперед. Я не был дураком или самовлюбленным слепцом, не способным заметить, к чему все движется. Все, что происходит в моей жизни, ведет лишь к саморазрушению. Рано или поздно от Диего Альварадо не останется ничего. Но, мать его, будь я проклят, если допущу подобное.

Тихие приближающиеся шаги Пабло прервали поток ненужных мыслей. Все, на чем требовалось сосредоточиться в данный момент, не имело никакого отношения к спокойной жизни и одиночеству. Моим главным и самым отчаянным желанием было желание избавиться от этого тоскливого чувства, оказавшись рядом с Мариной.

— Неплохое место для отеля, — Пабло встал рядом, повернувшись лицом к зданию.

— Не думаю, что ему придется пустовать, — согласился, успев мысленно настроиться на разговор. Повернулся, посмотрев на профиль пуэрториканца.

— Понимаю, что здесь не самое подходящее место для бесед, но есть безотлагательные дела.

Я молча сверлил его взглядом, подталкивая продолжать говорить. Мы остались с ним наедине впервые после того момента, когда у меня на глазах губы Марины прижались к его рту. Если не считать тех нескольких амбалов, что он на всякий случай вытащил на террасу, вокруг не оказалось никого. Рассматривая смазливую физиономию, пытался понять, почему из всех мужчин в мире она выбрала его. Неужели её привлекла внешность или же за приятным фасадом скрывается что-то более глубокое?