Венганза. Рокировка

Я все еще чувствовал на себе взгляд Амиги, но больше не повернул к ней лицо. Стыд за свои слабости и гнев не позволили встретиться с ней глазами.

Приземлились в Майами, нас встретил шофер Переса, доставивший в его резиденцию. Приближаясь к месту, где ждала Марина со своим женихом, чувствовал нарастающее в теле напряжение. Мышцы натянулись, будто под действием электрических импульсов. И с каждым новым метром, сближающим нас с неизбежным, я превращался в комок нервов.

Страх отдалить Марину еще дальше, парализовал меня. Зная, что через несколько мгновений вновь увижу её, лишился всей прежней уверенности и бравады. Её появление на пляже той ночью даровало мне спокойствие, словно битва уже выиграна. Но только теперь меня стали посещать мысли о том, как сильно она могла отдалиться после своей выходки. Тем не менее, чтобы не творилось в её голове, я не допущу этого. В моем распоряжении двое суток для её возвращения.

Останавливаясь напротив дверей особняка Переса, пребывал совершенно в ином настроении, чем по дороге сюда. В тот момент во мне вновь поселилась уверенность, что всё получится. Как бы ни развивались события, я сделаю все от меня зависящее и получу свое.

Шагнув из машины, подошел к двери Эстер, подставляя руку.

— Ты готова? — улыбнулся, наконец-то справившись с эмоциями, подавляющими меня большую часть пути.

— Конечно, — так же беззаботно улыбнулась она в ответ, взяв меня под локоть.

Улыбка украшала лицо Амиги, заряжая его светом. Я больше не видел уставшую девушку. Рядом со мной шла прекрасная сильная женщина, способная заставить померкнуть на своем фоне любую другую. Именно это и требовалось сегодня. Ничто так не пробуждает чувства, как ревность.

Перешагнув порог, все, что я видел вокруг — лишь глаза цвета моря. Снова, словно заглянув в них впервые, я не мог налюбоваться их красотой. Всего несколько дней, проведенных вдали от Марины, теперь обернулись одинокой холодной вечностью. Как только она оказалась рядом, все сомнения и гнев стерлись из воспоминаний, оставляя вместо себя лишь безграничную тоску по её близости. Каждый её взгляд, направленный на меня, поворот головы и аромат ванили, обволакивающий её хрупкую фигуру, заставляли сердце замирать, возобновляя свой бег с удвоенной скоростью.

Все мои органы чувств были направлены на Марину. Тело реагировало на её присутствие раньше, чем успевал проконтролировать мозг. Стоило ей оказаться рядом, как внутри поднимался вихрь, переполняющий грудь и сбивающий дыхание. Весь организм волновала близость Марины. Вне зависимости от того, как сильно я пытался подавить эмоции, её влияние оказалось выше всякого здравого смысла.

Внешне я сохранял спокойствие, стараясь не выдать собственных чувств. На это уходила вся моя выдержка, и пусть по холодному взгляду бирюзовых глаз невозможно понять, насколько успешно мне это удавалось, но судя по спокойствию Амиги, всё шло по плану.

Проведя краткую экскурсию по дому и поселив нас в разные спальни, Марина и Пабло удалились, давая нам время на отдых перед ужином. Решив убедиться, что с Амигой все в порядке, проводил её до спальни, находящейся рядом с моей. Даже оказавшись без посторонних глаз, ни Эстер, ни я не позволяли себе расслабиться, постоянно создавая именно ту иллюзию, что требовали наши зрители. Я не был уверен в том, что мы действительно оставались наедине. Вряд ли пуэрториканец оставил нам подобную привилегию. Прежде всего, он — бизнесмен, и для получения своего мог пойти на любые уловки. Обследовав комнату, я лишь убедился в своих догадках, наткнувшись на несколько жучков. Избавляться от них на его территории оказалось бы идиотской затеей. Показав находку амиге, дал знак быть осторожной, и, оставив устройства по своим местам, сделал вид, будто ничего не произошло.

Вернувшись в свою комнату, я был рад оказаться наедине со своими мыслями и вдохнуть полной грудью. После напряжения во время встречи с Пабло и его новьей Кэндис, быть предоставленным самому себе оказалось большой удачей. Только мысли снова и снова возвращались к ней. К моему Котёнку. Находиться с ней под одной крышей и не иметь возможности пойти и заключить в объятия — самая большая пытка из всех существующих. Во мне бурлила кровь, стоило представить, что где-то в этом доме, рядом со мной, она целует его. Хотелось в ту же секунду разорвать ублюдка на части. Но я не мог. Не мог заставить её ненавидеть себя еще сильнее. Оставалось лишь ждать, утопая в тихой ярости.

«Я вырву обратно возможность быть с Котёнком. И сделаю это в следующие два дня», — повторял про себя словно мантру, подавляя ненужные порывы.

Лишь представив её в своих объятиях, чувствовал, как отступала злость.

Перес основательно подготовился к нашему приезду. Живая музыка, блюда от именитого шеф повара. Все казалось каким-то вычурным и кричащим. Я смотрел на поведение Марины в этой обстановке и не понимал, как той девушке, что я знал, могло нравиться все это. Разве не от подобной мишуры и показушности она пыталась сбежать в прошлом году, уехав из дома отца?