Венганза. Высшая мера

— Я здесь. Слушаю тебя. Правда, не знаю, что тут можно еще добавить. Ты была предельно ясна в своих просьбах, — сжал кулаки, вспоминая, как она миловалась со своим недоноском. В ту же секунду был готов развернуться и уйти, оставив ее здесь. Но слова Павла и ее еле уловимый волшебный запах ванили пригвоздили меня к месту.

Девчонка молчала. Я жаждал услышать от неё то, в чем меня пытался убедить её отец, но сейчас с ужасом ожидал её слов. Нет ничего хуже напрасных надежд. Я забыл, что это такое. С самого детства я знал, что надеяться можно только на себя и не испытывал напрасных иллюзий по поводу окружающих. И впервые почувствовав себя цельным, занимаясь любовью с Мариной у неё в комнате, понадеялся найти то, о чём никогда не знал. И эта надежда была грязно растоптана её словами. Если и сейчас все окажется лишь миражом, то это слово перестанет для меня существовать. Навсегда.

— Обними меня, пожалуйста, мне очень холодно и страшно, — наконец-то нарушила молчание Марина.

Я дернулся, хотел присесть рядом и сделать так, как она просит, но сдержался. Не мог дотронуться до нее, не убедившись, что снова не придумал себе то, чего нет на самом деле. Она повернулась, поглядывая на меня. Обошел Девчонку, рассматривая её лицо. Глаза потухли, на щеке синяк от моей пощечины. В груди неприятно кольнуло. Снял куртку, надевая ей на плечи.

— Я не могу…Не могу, пока ты не скажешь, что, черт возьми, происходит?! — повысил голос, начиная уставать от этой неизвестности.

Она сглотнула, не прерывая зрительного контакта.

— Я ушла от Майкла…ушла из дома, — робко сказала, заставляя мое сердце биться где-то в горле.

Она ушла. Все это правда. Она ушла от этого ублюдка! Значит, Павел был прав. Бл***ь, а может все же у мужика оказались яйца, и он не простил ей измены? Окинул её взглядом. Чика полностью закуталась в куртку, не моргая следя за моими действиями.

— Почему? Он не простил тебя? — зло усмехнулся, несмотря на то, что всего трясло от желания прикоснуться к её бархатистой коже.

Марина отвела взгляд. Чёрт, она жалеет, что этот придурок узнал о нас.

— Потому что люблю тебя…, — чуть слышно произнесла Чика. Если бы не следил за её лицом, решил, что послышалось.

Вокруг исчезли абсолютно все звуки. Центром мира стала девушка, завернутая в огромную кожаную куртку.

— Тогда какого черта ты меня послала? — из груди по всему телу расползался жар. — Ты говорила, что хочешь быть с ним.

— Потому что его охрана…они могли убить тебя. Майкл отдал бы приказ, не задумываясь. Потому что испугалась. За тебя. За тебя. Вот почему!

Она перешла на крик, убеждая меня в том, что пыталась защитить. Никогда и никто, кроме брата, не пытался вступаться за меня, тем более, маленькая хрупка девушка.

— Какая же ты дурочка, — улыбнулся, подойдя ближе к ней. — Чика, за меня не нужно беспокоиться, — посмотрел не её синяк, нахмурившись, вспомнив, что именно я оставил его. Провел пальцами по багровому пятну, расползшемуся под тонкой кожей. Притянул её к своей груди, обхватывая руками.

— Глупая. До чего же ты глупая, девочка моя. Тебе нужно было сказать мне все сразу…, — зарылся лицом в её волосы, не веря, что снова держу Марину в своих руках.

— Я боялась…боялась, что тебе это не нужно, — спрятала лицо у меня на груди.

Боялась. Она боялась, что мне этого не нужно! Пару часов назад я не знал, где найти себе место, а она просто боялась, что не нужна мне вместе с её лаской, нежностью и любовью… После смерти мамы и случая с Луисом я вычеркнул слово «любовь» из своего лексикона.

— Глупая. Разве я не показал тебе, как сильно мне это нужно? — плотнее прижался к ней. Сердце Марины громко колотилось, позволяя почувствовать его биение кожей. Немного отстранился от неё, посмотрев снова на синяк. Чёртов идиот! Прижался к нему губами.

— Прости… Этого могло не быть, — снова спрятал лицо в её волосах, в поисках родного запаха.

Чика подняла лицо, восторженно глядя на меня. Глаза блестели, отражая свет луны. В её взгляде не было ни упрека за то, что ударил, ни отвращения за то, как разговаривал с ней, ни страха из-за того, что пришлось бросить все. Она стояла здесь, в моих объятиях, прижимаясь всем телом ко мне. Чёрт возьми, до сих пор не могу понять, почему она сказала эти слова. Но ни за что на свете я бы не хотел, чтобы она забирала их обратно. Назад дороги нет ни для неё, ни для меня.

Марина положила маленькие ладошки мне на щеки.

— Не отпускай меня больше, — прикоснулась своими губами к моим, запуская руки мне в волосы.