Венгерская рапсодия

День начался не очень удачно, но спустя час, сидя в мастерской на атласной кушетке, Элла великолепно владела собой. Ей казалось, что напряжение, в котором она пребывала уже довольно долго, совершенно незаметно.

Вот Золтан остановился, посмотрел на нее, прежде чем сделать очередной мазок, и она постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. Даже проницательные глаза художника не могли увидеть того, что происходило в ее сердце.

Минуты текли, и где-то ближе к полудню Золтан стал бросать на нее частые взгляды. Элла подумала, что он о чем-то догадывается, это привело ее в панику. Она едва не сказала ему, что уезжает.

Вдруг кто-то постучал в дверь, и вошла Фрида. Прерывать работу хозяина не входило в правила Фриды, значит, произошло нечто важное.

Золтан говорил с экономкой на своем родном языке, и Элла, уловив слово «телефон», подумала, что опять звонит Дэвид. Она очень обрадовалась возможности поговорить с братом, но тут же испугалась: Золтан рассердится, если ему придется прервать работу ради звонка из Англии.

Внезапно она уловила имя «Халаш», и у нее закружилась голова. Звонили не ей, а ему! Он положил кисточку и направился к двери, совершенно не досадуя на то, что пришлось прервать работу. Ведь его звала сама Женя Халаш!

Возле двери Золтан остановился, словно вдруг вспомнив о существовании Эллы.

— Я должен уйти, мне звонят. На сегодня мы закончим, — заявил он и вышел.

Знаю, что звонят, и даже знаю кто! мысленно ответила Элла. И, глядя на захлопнувшуюся за ним дверь, дала наконец волю слезам.

Ревность настолько глубоко проникла в ее измученную душу, что она почувствовала: так больше продолжаться не может. Она встала с кушетки, подошла к двери. Пора возвращаться домой.

Элла окинула последним взглядом мастерскую Золтана, словно прощаясь с ним самим. Ее взгляд остановился на мольберте, и она медленно двинулась к нему. Настало время удовлетворить любопытство.

Она подошла и взглянула на картину. Но, к своему полному удивлению, не увидела там себя.

Элла стояла и смотрела на холст. Это был пейзаж!

Великолепный пейзаж, написанный подлинным мастером, но там не было ни одного очертания, напоминавшего человеческую фигуру или лицо.

Элла растерянно протерла глаза и снова воззрилась на холст. Все осталось по-прежнему. Но ведь Золтан столько раз смотрел на нее этим утром! Смотрел перед каждым мазком! Зачем, если он рисовал нечто совершенно другое?

Потрясенная своим открытием, в задумчивости она вернулась в свою комнату, надела брюки и теплый свитер. Она не знала, что и думать, ее решение уехать домой отодвинулось теперь на второй план, однако ей хотелось что-то предпринять, и она решила прогуляться.

Сама не заметив как, Элла дошла до пристани. Она думала о картине, которая оказалась не ее портретом, и о Жене Халаш, возлюбленной Золтана.

Элла перевела взгляд с покрытого рябью озера на лодку, в которой они с Золтаном плавали. Как я была счастлива тогда! Целых шестьдесят пять минут радости вместе с Золтаном…

Она и не думала пускаться в плаванье. Вспоминая, как прекрасные пальцы Золтана касались здесь каждого предмета, она машинально перебирала снасти. О, как она любила его, как она хотела остаться! Внезапно она подумала, что в эту самую минуту Золтан разговаривает со своей любовницей, и со злостью дернула канат. Она ужасно ревновала.

Вдруг лодка начала двигаться. Элла попыталась остановить это движение, но было уже подано — лодка отошла от пристани.

Не прыгать же в воду! Элла уселась на скамью и, вспомнив, как успешно Золтан управлял лодкой, попыталась сделать то же самое. Но ей не удалось даже вставить весла в уключины.

Лодка была уже ярдах в двухстах от пристани. Ветер нарастал, рябь на озере превратилась в большие волны, и вернуться на берег теперь становилось практически невозможно.

Вот сильный порыв ветра налетел на лодку, и страх парализовал Эллу. Золтан, Золтан, хоть бы ты сейчас был рядом! Но ты, конечно, уверен, что я сижу в своей комнате, в целости и сохранности. А вдруг меня не хватятся до утра?

Когда Новый порыв ветра наклонил лодку и волна перекатилась через борт, Элла с ужасом подумала, что завтра утром она будет уже на дне.

Надо что-то делать! Как плохо, что здесь запрещены моторные лодки, к тому же никто меня не видел. Значит, помощи ждать неоткуда, лихорадочно думала она. Если я не утону, то самым сложным будет сохранить рассудок. Пока ветер не отнес меня на середину озера, я должна постараться грести.

Но тут, в довершение всего, небеса отверзлись и пошел дождь. Элла сжала зубы и начала борьбу со стихией. Весла были мокрые, руки скользили, волны раскачивали лодку, а ливень обрушивался на нее сверху.

Через минуту Элла промокла до нитки, однако ей удалось закрепить весла, и она мысленно воздала хвалу Господу за эту удачу.

Она и представить себе не могла, каким бурным бывает Балатон. При таком шторме каждая волна может оказаться для нее последней.