Венгрия для двоих

– Я хотел, чтобы вы поняли это, – ответил князь. – Но позвольте мне внести ясность в этот вопрос: лошади, на которых вы едете, не продаются.

– Я подозревал это! – огорченно сказал мистер Хейвуд.

– Впрочем, у нас достаточно других лоша­дей, которые, как я уверен, понравятся вам, – утешил его князь. – Завтра вы сможете прокатиться на тех, которых заберете в Англию, если захотите.

Алета с трудом удержалась от того, чтобы признаться, что любой ценой хочет получить ло­шадь, которая сейчас под ней. Но она понима­ла, что вмешиваться в разговор нельзя, и потому промолчала.

Всадники повернули к замку.

Обратно князь повел их другой дорогой.

Вечерело, и по дороге всадники то и дело встре­чали крестьян, возвращающихся с полей. По пути домой они пели.

Алете очень понравились девичьи голоса, сме­шивавшиеся с баритонами мужчин.

Заметив, что она слушает, как зачарованная, князь сказал:

– Я знал, что вам понравится. Кстати, раз уж вы приехали в Венгрию, вы непременно долж­ны услышать нашу цыганскую музыку.

– Да, конечно, – согласилась Алета. – А это возможно?

– Для вас нет ничего невозможного, – га­лантно произнес князь. – Завтра вечером я при­глашу цыганский хор. Кстати, завтра у нас будет прием – вернее, небольшая вечеринка.

У Алеты заблестели глаза, но она взяла себя в руки:

– Вы очень добры, но ведь мы до сих пор не познакомились с вашими батюшкой и ма­тушкой.

– Моя матушка умерла, – ответил князь, – а отцу вечеринка понравится не меньше, чем мне, особенно если она будет затеяна ради кого-то осо­бенного.

Алете хотелось сказать, что князь Джозел вряд ли считает ее или мистера Хейвуда особенными людьми, но она промолчала.

Позже, когда она переоделась к обеду, мистер Хейвуд зашел в ее комнату, чтобы проводить Алету вниз.

Алета была не одна – в комнате все еще хлопотала горничная.

– Надеюсь, тебе здесь нравится, – произ­нес мистер Хейвуд.

Алета была в одном из тех платьев, что были куплены в Лондоне специально для ее дебюта.

Платье было белое, а юбка спереди была за­драпирована серебряной парчой, плотно охваты­вавшей точеную фигурку девушки.

Сзади на платье был турнюр из белых и се­ребристых лент, которые были уложены бантами. При малейшем движении платье Алеты начи­нало переливаться, как лунный свет на воде.

Выбирая платье, она знала, что оно напомнит князю о его собственных словах – о том, как он назвал ее духом.

Изображая внучку мистера Хейвуда, она не собиралась носить никаких украшений, хотя все же взяла с собой из материнских драгоценностей несколько ниток жемчуга, скромное колье и пару брошей на случай, если ей понадобятся деньги.

Сейчас она не смогла устоять и надела изящ­ное бриллиантовое колье, а вырез платья заколо­ла брошью в форме звезды.

Горничная вышла, и мистер Хейвуд одобри­тельно посмотрел на Алету.

– Думаю, вы понимаете, – негромко произ­несла Алета, – что мы вряд ли задержимся в этих спальнях, и уж конечно, не будем приглаше­ны в столовую.

Мистер Хейвуд удивленно приподнял брови. – Князь Миклош решил, что вы покупаете лошадей для себя, – объяснила Алета.

– А, теперь понимаю, – произнес мистер Хейвуд. – А я ведь еще подумал, что здесь с нами обращаются иначе, чем у барона!

Алета подумала, что барон вряд ли предложил бы ей бриллиантовый браслет, если бы знал о том, кто она на самом деле. И уж конечно, знай, он кто ее отец, он вряд ли осмелился войти в ее спальню.

Она заметила, что мистер Хейвуд задумался, и подождала, пока он не заговорил.

Управляющий улыбнулся.

– Что же, будем жить, пока живется! – весело сказал он. – Может быть, завтра вече­ром нас переселят из лучших комнат дворца в свинарник!

– Ну, не все так плохо, – рассмеялась Але­та. – Впрочем, я с удовольствием провела бы ночь рядом с той лошадью, на которой сегодня каталась!

– Я заметил, что она понравилась вам, – сказал мистер Хейвуд. – К сожалению, князь Миклош ясно дал понять, что она не продается.

– По-моему, это было слишком жестоко дразнить нас тем, чего мы никогда не сможем получить, – заметила Алета.

Мистер Хейвуд рассмеялся: – Только не говорите этого его сиятельству, не то мы быстро обнаружим себя в куда менее удобных кроватях.

Он прошелся по комнате, и Алета заметила, что он покосился на дверной замок. Ключ был на месте. Мистер Хейвуд не сказал ни слова. Алете очень хотелось сказать ему, что она бу­дет в безопасности, даже если не станет запирать дверь на ночь.

Князь говорил ей комплименты, но инстинкт подсказывал ей, что он никогда не поступит так, как поступил барон.

Она даже не подозревала, что знает это, но сейчас поняла, что знает.

Девушка была уверена, что князь испытывает по отношению к ней совсем иное чувство.

И все же она помнила, что он венгр, а все венгры очень романтичны. Кроме того, она про­чла в одной книге, которую, как сама Алета по­дозревала, ей совсем не полагалось читать, что мужчины этой страны – горячие и страстные любовники.

Она не совсем поняла, что это означает, но все, же это было как-то связано с тем, что барон хотел попасть в ее комнату.

При одном воспоминании об этом Алета вздрогнула.