Веник алых роз

— Как только я понял, каких бед натворил наркотик, я немедленно перезвонил своему поставщику. Я был в бешенстве, ведь он меня подставил! Но по телефону ответила его жена. Она очень плакала. И сказала, что вчера на Гену, как раз когда он шел на встречу со мной, напали какие-то неизвестные, избили его, и сейчас он лежит в больнице со сломанным носом и ногой, которую повредил при падении. Так что она очень извиняется, если вчера из-за этого мне пришлось напрасно его ждать. Но так уж случилось. Форсмажорные обстоятельства, так она выразилась.

— Вы снова что-то придумываете? — усомнился Руслан.

— Вовсе нет! — горячо воскликнул Юрий. — Я проверил. Он действительно вчера угодил в больницу. И никак не мог явиться на встречу со мной.

— А кого он послал?

— В том-то и дело, что никого!

— А кто же вам передал порошок?

— Какой-то случайный парнишка! Он его не знает! Понятия не имеет, кто это мог быть!

— Может быть, ваш барыга просто испугался, когда вы ему сказали о смерти Столпова?

— Что же, я совсем идиот, по-вашему? — обиделся продюсер. — Разумеется, я помчался к нему в больницу и ни словом не обмолвился там о трагедии. Напротив, сказал, что я в полном восторге от вчерашнего товара и хотел бы купить еще.

— И что?

— Мой продавец был искренне изумлен, когда я рассказал ему про этого юношу, который передал мне товар. По его словам, когда на него напали, то обчистили всего до нитки. Забрали часы, цепь с шеи и вывернули все карманы. Так что никакого порошка у него нет и передать он его никому бы не смог. То ли порошок украли, то ли он рассыпался на дороге.

— И вы ему верите?

— Знаете, верю, — ответил продюсер. — Он в таком ужасном состоянии. Лицо все распухло. Нога в гипсе, нос на боку, глаза заплыли, сотрясение мозга. Думаю, что вчера ему было еще хуже. Грабители его отделали под орех. Так что вряд ли он вчера вечером мог думать о том, чтобы кому-то передать товар. Нет, не в том он был состоянии. И потом, когда его привезли в больницу, я спрашивал, он был без сознания, и его едва откачали.

— Да уж, — пробормотала Мариша, когда Руслан передал ей телефонный разговор с продюсером. — Что-то мне тоже сомнительно, чтобы этот барыга слабеющими окровавленными пальцами совал первому встречному прохожему капсулы с порошком и умирающим голосом умолял бы его передать товар человеку, чьи приметы он ему сейчас скажет. Дескать, профессиональный долг прежде всего.

— Картинка дикая, — согласился Руслан. — И что же нам теперь делать?

Мариша огляделась по сторонам. Ее внимание привлекла к себе нищенка, старательно прикидывающаяся сумасшедшей.

— Надо бы у нее спросить, — шепотом произнесла она. — Эта тетка тут небось целый день торчит. Может быть, что-то и знает.

— И ты предлагаешь это сделать мне? — с ужасом осведомился у нее Руслан. — Я не могу с ней разговаривать! От нее воняет!

— Подумаешь, тоже мне эстет! — возмутилась Мариша. — Иди!

— Но почему я?

— Ты видный парень. Она с тобой охотней поговорит, чем со мной.

— Да с чего ты взяла, что мной заинтересуется бабка, которой я во внуки гожусь?

— Никакая она не бабка! — захихикала Мариша. — Можешь мне поверить, ей не больше тридцати. Ты на ее руки посмотри.

Руслан посмотрел и содрогнулся. Руки были затянуты в грязные перчатки, давно превратившиеся в лохмотья. И в многочисленных прорехах проглядывали отвратительные коросты.

— Ну и что? — не сдавалась Мариша. — Зато у нее на руках замечательный маникюр. Наверняка эта особа после рабочей смены намылилась куда-нибудь прошвырнуться и развеяться. Поверь мне, если бы ты встретил ее без рабочей одежды, то с удовольствием попытался бы ее закадрить.

Наконец уговоры возымели действие, Руслан глубоко вздохнул и более или менее твердым шагом направился к нищенке. Мариша осталась стоять в сторонке, время от времени наблюдая, как идут переговоры. Сначала нищенка не слишком приветливо встретила парня. Но тот вовсю разливался перед ней соловьем, потом из рук Руслана к нищенке перекочевала какая-то денежная купюра, которая исчезла так быстро, что Мариша даже не успела рассмотреть ее достоинства. Нищенка сказала Руслану несколько слов, и он вернулся к Марише, сияя, словно новехонький медный пятак.

— Ты была права, она совсем не старуха, — произнес он. — Когда она перестала прикидываться дурочкой и нормально заговорила, я это сразу понял. Голос у нее молодой и мелодичный. И на ногтях и в самом деле маникюр. Очень элегантный. И глаза голубые, большие и блестят.

— Хватит мне описывать ее прелести! — озверела Мариша. — Я тебя зачем к ней посылала? Что она тебе рассказала конкретно по делу?