Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников

В с е м ы к а к б у д т о н а р о л и к а х
с в а л и т ь с я л е г к о н о с е й ч а с
м ч а т ь с я и в е с е л о и с к о л ь к о
д а м л о р н и р у ю т о т м е н н о н а с
н а ш г е р б у к р а ш е н л и к е р а м и
и м ы д е р з к и е д у ш а с ь ш и п р о м
и щ е м ю г и ю л я и в о в с е м ф о р м у
м ч а с и л о ю о т к р ы т о к л и п п е р
з н о й н о з н а е м ч т о в с е ю н о ш и
и в с е п о ч т и г о в о р ю б е з у с ы е
у т в е р ж д а я э т о ч а ш к у п у н ш а
п ь е м с р а д о с т ь ю з а Б р ю с о в а

<1913>

Дмитрий Абельдяев

«Поэт-сладкопевец, не зная меня…»

Поэт-сладкопевец, не зная меня,
Ты «тени» моей подал руку…
Красив был твой жест. Я узнал в нем тебя.
Он мне врачевал мою муку,
Он сбросил оковы с рыдающих дум…
Ваятель скульптурного слова!
В тебе я почувствовал эллина ум,
И люб мне твой образ, и струн твоих ропщущих шум,
Пера возрожденный Канова!

<1913>

Владимир Эльснер

Валерию Брюсову

Ты, русской речи Всадник Медный,
Стоишь над нами вознесен,
Вперяя взоры в заповедный,
Еще не завершенный сон.

И что тебе хвала ли, зависть,
И новых Кассиев клинки;
Любовнику нетленной славы —
Столетья нашего венки.

<1913>

Сергей Бобров

Валерию Брюсову

Когда душою угнетенною
Владеет сон людских речей,
Какою песнью благовонною
Тебя приветить мне милей!

Но в зала прелести размерные
Ты появляешься – ничей
В неуследимые, неверные
Мельканья взоров и огней.

И остро резок лоб морщинистый,
Скулы безумный поворот: —
И ты уже над влагой тинистой,
Над зыбями запевших вод.

Сжимают четко руки тонкие
Здесь летопись судьбы твоей.
О, эти строки меднозвонкие,
Рыданья родины моей!

И – после тяготы томительной
И переменчивых сует —
Своею влагою целительной
Ты указуешь грани бед.

И голос предостерегающий,
Прельстительные вызвав сны,
Встает, как призрак быстротающий
Неизреченной тишины.

<1913>

Надежда Львова

На Сайме

Сайма ласкает почти успокоенно…

Сурово нас встретила старая Сайма.
Задорные волны, серея, ревели,
И в такт с перебоями лодки качаемой
Свистели и пели столетние ели.

И чайки стонали от счастья и страха,
И падали стрелы расплавленных молний.
За маленьким островом спряталась Рауха…
Лишь небо, да мы, да гремящие волны!

Вся Сайма гремела торжественно-стройно
Безвестного гимна суровые строфы…
А сердце смеялось почти успокоенно,
Забыв о пройденной дороге Голгофы.

11 июня 1913

Надежда Львова

«Долго шли бульваром, повернули обратно…»