Венок для оборотня

Пальцы бесполезно царапали по деревянной дощечке, стараясь отогнуть ее в сторону. Иллин никак не могла приложить достаточно усилий, чтобы двинуть заклинившую деревяшку. А он все смотрел. Она чувствовала плотоядный взгляд варвара на собственной заднице так, если бы он лапал ее рукой.

Резкая боль в пальце заставила Иллин ойкнуть. Заноза! Ну что за несчастье! И вдруг стало светло. Повторное ойканье было преисполнено изумления. Мужчина поднял кровать, и теперь та нависала над ней, как скала, пока варвар удерживал ее за спинку. Одной рукой!

— В сторону.

Пришлось отодвинуться. Без лишних рассусоливаний мужчина надавил пяткой и упрямая доска громко хрустнула. Иллин поспешила схватить свои кровно заработанные денежки. Вскочив на ноги, проворно обтрясла кошель от щепок и пыли. Перезвон серебра заставил мужчину недовольно поджать губы.

— Это лишнее.

Вздернув подбородок, она торопливо сунула кошелек за пазуху.

— Это мои деньги! И я их заберу!

Кровать рухнула на пол. Весь ее боевой задор растаял следом за стихнувшим грохотом. Стараясь не показать своего страха, Иллин отвернулась к главному своему сокровищу. Крышка сундучка скрипнула, и горькая нежность цапнула за сердце острозубым зверьком. Девушка осторожно извлекла на свет так трепетно хранимые ей вещи. Старый охотничий нож отца, пара деревянных статуэток, вырезанных им же, потертый мешочек со свадебными украшениями мамы и ее любимая шаль.

— Зачем тебе это барахло? — прозвучал за спиной недовольный голос.

Барахло. Небрежно брошенное слово стало той самой последней каплей. Жгучая волна ненависти и обиды ударила в голову, погружая мир в ненавистную багровую дымку. Не помня себя, она бросилась вперед.

Резкая боль полоснула по запястьям, но ей было плевать. Все о чем отчаянно мечтала Иллин, это добраться до его угрюмой рожи и исполосовать ее в клочья

— Не смей! Не смей называть это барахлом! — шипела она, извиваясь в крепкой хватке стальных пальцев, — Ты! Ты не достоин даже смотреть на них! Варвар! Выродок! Да чтоб ты…

Резкий поворот и ее спина впечаталась в каменную грудь мужчины, широкая ладонь зажала рот. Иллин брыкалась, пыталась укусить, но все было впустую. Ее жалкие выпады были безжалостно раздавлены звериной силой чужака. Опустошённая ослепительной вспышкой гнева, Иллин обмякла. Ноги беспомощно болтались в воздухе, наглядно демонстрируя всю ущербность ее положения.

Подождав еще немного, мужчина осторожно опустил ее на пол. Потирая пережатые запястья, она побрела к сундучку. Оглядываться не было ни малейшего желания. Мягкая ткань шали ткнулась в ладони ласковым котенком.

— Если хочешь, можем навестить их могилы, — раздалось точно сверху.

— Кого? — вяло поинтересовалась она.

— Твоих родителей.

Все-таки ему удалось разжечь в ее сердце искру удивления. Иллин покосилась на возвышающегося над ней мужчину.

— Какие уверенные слова, — пробормотала она.

Шаль мазнула по неловким пальцам и взмыла вверх. Иллин вскочила следом.

— Эй! Отдай!

Если он только посмеет с ней что-нибудь сделать, хоть как то повредит то она… она… Но варвар только поднес шаль к лицу и глубоко вдохнул. А потом сунул вещь опешившей Иллин обратно в руки.

— Года четыре. Или пять. Запах совсем пропал. Едва слышен. Еще пол года и уйдет совсем. Вот это, — кивок на остальные вещи, — уже совсем не пахнет твоим домом и родителями.

— Может они живут далеко, — огрызнулась она, пытаясь скрыть разрастающееся удивление, — вот и не видимся.

О, как дорого она бы дала, будь это правдой. Но мужчина покачал головой.

— Живых так не защищают. Ты их любила, они тебя тоже.

И варвар пристально поглядел ей в глаза, словно пытаясь отыскать что-то ему очень нужное. Иллин первая опустила взгляд. Отвернулась, нервными движениями заворачивая свое сокровище в плед. Запах исчезает, скажет тоже. Мамина шаль пахла ничуть не слабее, чем шесть лет назад. Сдобной булочкой и корицей. И еще чуть-чуть мятой. Мама любила чай с мятой.

Отдать драгоценный сверток варвару она попросту не смогла. Да и не хотела. Мужчина опять нахмурился, глядя как она осторожно пытается уложить нехитрый скарб в свою наплечную сумку. Перетянув понадежней истертые кожаные ремешки, Иллин тоскливым взглядом обвела комнату. Как бы не тяжела была ее жизнь, но до прошедшей ночи принадлежала она лишь ей. А теперь…

— Идем!

Ее злобный взгляд отскочил от варвара, как стрела от камня. Он даже не взглянул на нее, молча пропуская вперед. Как вчера они подымались наверх, так и сегодня спускались вниз — в полном молчании. Царившая вокруг тишина была совершенно не естественной. Дом как будто вымер. Или затаился. Но варвар шагал сзади и не давал ей замедлить ход, и уж тем более повернуть назад. Иллин вошла в обеденный зал и тут же попятилась, как от удара в грудь. Йозеф! Ее милый Йозеф!

Рядом, прикрываясь стойкой, маячил Луи. Вместе с ним четверо стражников и два их вышибалы. Но ей было не до того. Сцепив пальцы на груди до побелевших костяшек, она не отрываясь смотрела в любимые серые глаза. И совсем не обращала внимание на сгустившееся вокруг напряжение.