Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо

– Но за что? Да, я была резка с Юлей, но ведь и меня можно понять! Она мало того что испортила репутацию моей школы, она меня лично подвела. Я потратила на эту девочку несколько лет своей жизни. Возилась с ней больше, чем с собственным ребенком. Я все ей отдала! Если бы Юля меня послушала и сделала аборт, то сейчас была бы жива и танцевала на сцене! За что теперь меня так жестоко наказывать?

– К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос. У убийцы своя логика. Почему вы солгали Дербешу, что Юля сделала аборт и больше знать его не хочет? – спросила Зотова. – Чтобы она не стала препятствием в реализации вашего коммерческого проекта под названием «Юлиан Дербеш»?

– Чтобы девочка Юля не стала препятствием в моей сумасшедшей любви к неизвестному брянскому художнику Юре Колесниченко. Я влюбилась в этого недоноска Дербеша! Поэтому ставку на него сделала и раскрутила эту сволочь неблагодарную. Но Дербешу нужна была только Юля, он не оценил ни моей жертвы, ни моей помощи, – с ненавистью сказала Василиса и выскользнула за дверь.

– Как у них тут все запущено, у балетных, – вздохнул Жданов и оживился, заметив подкатившую к парадному входу машину. – А вот и молодые. Входят в дом. Раздеваются. Идут в парадный зал. Батюшки, все в белом. – Жданов посмотрел на часы: – Без четверти двенадцать. Скоро будем смотреть самоубийство.

– Прекрати комментировать то, что видишь. Раздражает! Я не слепая. И паясничать прекрати. Сходи лучше подушку безопасности проверь, не привлекая к себе внимания. По дороге к ребятам загляни, скажи, что, как только я дам команду, берем Дербеша. Что-то мне неспокойно. Не будет никакого самоубийства, Андрей! Будет убийство, вот только непонятно чье.

– Что значит непонятно чье? Ясно же чье – дочку Берн Дербеш собирается замочить, – ошарашенно уставился на нее Андрей.

– Выполняй поручение! Быстро! – сказала Зотова. – Проверяй подушки и обратно дуй!

Жданов скрылся за дверью. Елена Петровна напряженно уставилась в экран монитора, показывающего, что происходит в зале. Народ активно наслаждался вечером – звучала музыка, гости общались.

Василиса попросила минутку внимания. Подозвала Таню к себе, обняла за плечи, что-то сказала гостям. Все захлопали в ладоши. Таня смущенно улыбнулась, аристократично поклонилась и принялась слоняться по залу, поглядывая то в одно окно, то в другое. Создавалось впечатление, что девушка кого-то ждет.

Счастливая чета Трушиных пила шампанское и беседовала с Василисой. Берн кивала, что-то отвечала им и поглядывала с беспокойством на дочь.

Дербеш и Алиса взяли с подноса официанта по бокалу шампанского. К ним подошел Бурмистров, завел разговор. Умница Трофимов, воспользовавшись моментом, прицепил к пиджаку Дербеша «жучок». Зотова настроила рацию на нужную волну. Теперь она могла не только видеть, но и слышать их разговор. Ничего интересного, впрочем, услышать не удалось. Обычная светская болтовня. Дербеш рассказывал коменданту, что написал портрет Алисы, и хвалился, что это его лучшая работа. Алиса стояла чуть в стороне, пила шампанское, в разговоре участия не принимала и выглядела сосредоточенной.

Жданов вышел через черный ход на улицу и направился к страховочным подушкам. Казалось, Варламов все предусмотрел. Дербеш, по сценарию, должен подвести Алису к окну, которое выходит на задний двор, чтобы избежать ее падения на козырек парадного подъезда. Стелить за домом подушку безопасности тоже было удобнее. Снег на заднем дворе почти не расчищали, и сугробы прекрасно маскировали страховочные средства. Зотова, как ни приглядывалась, ничего не увидела. Вход в подвал, где Алисе должны продемонстрировать все ужасы загробной жизни, опять же ближе к черному ходу, освещения на улице почти нет. Фигура следователя еле различалась на мониторе, но жест Андрея, что все в порядке, она разглядела и успокоилась. У парадного входа тоже были сугробы, но небольшие, и площадь была расчищена до асфальта. Падать в эту сторону было опасно.

Вернулся замороженный Жданов, который выбежал на улицу налегке, и уселся рядом с Еленой Петровной, косясь в сторону согревающего средства.

Время шло. Елена Петровна посмотрела на часы – без десяти минут двенадцать. В зале по-прежнему ничего не менялось. Бурмистров разговаривал с Дербешем, Алиса одиноко стояла в сторонке и пила шампанское, но слов теперь было не разобрать, в рации слышалось какое-то шуршание. Юлиан, видимо, случайно сбил с пиджака «жучок». Василиса болтала с четой Трушиных и с беспокойством поглядывала на дочь.

Без семи минут двенадцать. Елена Петровна потерла глаза. Мониторы, показывающие события, происходящие в зале, отображали все ту же картину.

– Дербеш «жучок» потерял, – расстроилась Зотова. – Как только Юлиан и дочка Берн выходят из зала, ты быстро поднимаешься наверх по черной лестнице, Трофимов поднимется по парадной. Я отслеживаю, на какой этаж они поднялись и в какую комнату вошли, говорю вам координаты, и мы сразу производим задержание. Ребята ждут нашей команды, чтобы заблокировать выходы с этажей.