Венсеремос!

Дева Мария вняла молитвам, не допустила разорения, и Торрелио выполз с утра пораньше до перекрестка к субофисьялю. Поговорить, впрочем, не удалось — на обочине лежали накрытые брезентом несколько тел, а вместо субофисьяля был злющий сарженто. Стоило ему только услышать про забегаловку, как он тут же послал в нее трех солдат и они вынесли и без того небольшие остатки еды. Торрелио чуть не плакал, глядя, как патруль жрет реквизированное. Впрочем, поев и подобрев, сарженто кликнул водителя и отправил его вместе с Торрелио за продуктами.

— Что, дядя, весело было ночью? — молодой солдатик не умолкал ни на минуту, при этом успевая крутить руль и ругаться на пешеходов.

— Да к дьяволу, прости меня Господи, такое веселье! Чуть стекла не побили!

— Э-э-э, видел бы ты, что на другой стороне перекрестка творилось!

— Это там гранаты рвались?

Водитель подозрительно посмотрел на ресторатора, но Торрелио поспешил объяснить что он свой, брат-солдат, только лямку тянул в Боливии.

— Ну раз свой, слушай. Там вилла была, большая, прямо в конце переулка.

Торрелио знал ее — туда постоянно подъезжали дорогие машины и армейские джипы, и пару раз оттуда присылали заказы на еду. Он относил их сам, но дальше калитки его не пускали, а наглухо задернутые шторы мешали увидеть, что творилось внутри.

— Так на нее ночью напали! Человек пятьдесят, ей-богу! Все в масках!

— Спаси нас Дева Мария…

— Наш субофисьяль, да примет Господь его грешную душу, приказал идти на помощь, да как пойдешь, коли у них пулеметы? Сразу троих срезали! А виллу гранатами забросали и вжик — будто не было никого!

Сгрузив закупленную на рынке еду, Торрелио бегом кинулся на кухню готовить, ибо у дверей уже ошивались первые завсегдатаи. На этот раз молодежи почти не было, все больше соседские старички, зашедшие по привычке выпить кофе или мате и тоже пришибленные известиями о ночных происшествиях.

Город гудел — всеобщая забастовка! Почти над каждой фабрикой висели национальные флаги, и требования — хунту в отставку, выборы губернаторов, вернуть Перона! Из динамиков там и тут несся Marcha Peronista, а кое-где, по слухам, появились и портреты Че Гевары.

— Видели трупы? — тихо спросил солидный сеньор артритного дедушку. — Я там на углу живу, как раз мимо меня носили. Армейских офицеров человек десять, пяток полицейских, десятка два в штатском — всех гранатами.

— Кто их так, нашли? — дедок даже приставил ладонь к уху.

— Неизвестно, нападавшие скрылись, ни одного тела не оставили. Наверное, унесли с собой. Слыхал, что из тех, кто в гражданском убито несколько человек из СИДЕ.

СИДЕ пользовалась репутацией мрачной и таинственной, с ней не только лишний раз старались не связываться, но и не поминать зря.

— Последние времена, сеньор. Если уж незнамо кто убивает офицеров и контрразведчиков… — посетовал дедок вполголоса.

На перекресток тем временем въехали грузовики, присланные из казарм Арболада, в них погрузили прикрытых брезентом и жизнь было потекла как раньше, но где-то через полчаса со стороны заводских пригородов пришла громадная демонстрация, запрудившая и все параллельные улицы. Гремела мгновенно ставшая популярной «El pueblo unido», над толпой реяли флаги профсоюзов, Аргентины, портреты Перона, а рабочих двигалось столько, что сарженто от греха приказал своим убираться с перекрестка.

Днем, когда до забегаловки добрались почтальоны, посетители буквально вырывали друг у друга газетные листы — президент Онганиа объявил происходящее «происками международного коммунизма»! Снят назначенный хунтой управляющий провинцией Кордоба, на его место назначен новый! Снова захвачены радиостанции, снова передано обращение Перона — бессрочная забастовка! Министр экономики отправлен в отставку! Когда народ един — он непобедим!

Кипела и бурлила вся Аргентина, кипел и бурлил передовой командный пункт Хунты революционной координации в боливийской Тарихе. Выбора этого города определялся, во-первых, мощностью городской радиостанции, она уверенно вещала на двести километров и добивала до партизанских отрядов за близкой границей, в провинциях Сальта и Хухуй.

А во-вторых, наличием рядом Астрономической экспедиции Пулковской обсерватории Академии наук СССР. Официально экспедиция создавала геодинамическую станцию, а неофициально… например, сотрудником экспедиции числился Василий Егоров-старший. Что было весьма удобно и позволяло держать оперативный контакт с товарищем Кузнецовым.

— Трибунал в Камири через месяц, — серый от недосыпа Габриэль тяжело уселся за стол.

— Диверсантов взяли?

— Кого смогли, троих положили на месте, отстреливались.

— Ниточки?

— К американцам, Агентство по развитию.

— Помощнички, мать их, — выругался Катари.

Хлопнула дверь, во временное помещение штаба ввалился самолично Великий Инка Тупак Амару. Погода ощутимо повернула на зиму, ночью пару раз прихватывали заморозки и потому Вася предпочел добыть себе кожаную куртку. Следом за касиком появился герильеро из радиоцентра:

— В Сальта восстали военные.

— Подробности есть? — вскинулся Гевара.

— Пока нет, запросы послали.