Венская прелюдия

— Пустяки, падре! Пустяки! — Джованни, несмотря на боль, упал на колени и стал осыпать его руки поцелуями. — Я ваш должник, падре! Вы спасли мне жизнь, и я обязан теперь отдать свой долг! Любое послушание, любой ваш приказ, святой отец! Я всё сделаю, всё…

Дрожащие руки юноши, его голос на грани срыва, внезапные слёзы и резко очерченный малиновый румянец на неестественно бледных щеках указали генералу на искренность неожиданно появившегося ночного гостя. Бекс видел на своём веку множество авантюристов, прохиндеев, шпионов, просто непорядочных людей и прекрасно разбирался в арсенале их ухищрений. В таком возрасте сыграть волнение настолько убедительно не смог бы, пожалуй, ни один, пусть и самый одарённый, актёр.

— Успокойся, дитя моё… Присядь, — тон священника стал мягким и доброжелательным. Джованни удалось унять дрожь и справиться с истерическим приступом. — Здесь тебе ничто не угрожает, и кроме нас в церкви никого нет. Расскажи, сын мой, что за беда с тобой приключилась?

Парень сумел на время взять себя в руки и несколько оторопел от того, что священник сел на лавку рядом с ним, пристально глядя ему в лицо.

— Я грешен, падре… Я лишил человека жизни. Я убийца, падре… — Голос Джованни опять задрожал вместе с руками.

— Если ты не соберёшься с мыслями, Джованни, то я не смогу тебе ничем помочь, — ответил Бекс.

Джованни опустил взгляд в пол, крепко сжал ладони и прикусил губу.

— Я зарезал сына графа Каркано. Эти трое, что за мной гнались, — его конюхи.

Вместо взгляда осуждения Джованни получил в свой адрес только понимающий кивок, будто речь шла не о человеке, а о никчёмном насекомом, которых мириады.

— Понимаете, святой отец… Мы с сестрой сами живём. Жили… — Руки парня сжались в кулаки. — Она бросилась в Тибр с моста Рипета, и теперь у меня больше нет ни одного кровного родственника.

Бекс встал с лавки, заложил руки за спину и отошёл на пару шагов, чтобы оценить справедливость своих предположений. Он по-прежнему не мог для себя принять решение — верить ли этому дрожащему юноше.

— Моя маленькая Паола… Она на три года младше меня, ей было шестнадцать… — Джованни закрыл лицо руками и рыдал беззвучно, будто стесняясь приступа своей слабости, а падре, глядя на эту картину, лишь понимающе кивал. Сегодня утром ему доложили, что действительно один из сыновей лютого врага ордена, графа Каркано, пал от кинжала неизвестного убийцы.

— И причиной её грешного поступка стал сын графа? — В голосе генерала звучало скорее утверждение, а не вопрос.